Девушка была слегка возбуждена. О причине ее приезда доктор спрашивать не стал.
Блондинка сказала, что большинство людей страдает излишней робостью и ограничивает себя, а напрасно. Она на его месте непременно купила бы себе «зефир» или «зодиак».
Морис Джонсон улыбнулся и ответил, что обсудит этот вопрос с женой и управляющим банком. Вряд ли они согласятся с такой точкой зрения, но изложить ее не мешает.
Он проехал ворота Уэстлендса.
— Вы тоже сюда? — с тревогой спросила Нэн. Ей не хотелось столкнуться с другим гостем.
— Ничего подобного. Но джентльмен всегда провожает даму до самых дверей. Даже если он ездит на «моррисе-коули».
Нэн одарила доктора лучезарной улыбкой, и он невольно подумал, что ничтожества вроде Саймона Уэстуорда должны чувствовать себя счастливчиками. Красивые женщины неизменно клюют на их особняки и светский акцент.
Нэн посмотрела на дом. Это будет нелегко. Но все важное всегда дается нелегко. Она сделала несколько глубоких вдохов и нажала на кнопку звонка.
* * *
Миссис Уолш прекрасно знала, кто такая Нэн Махон. Она часто слышала это имя по телефону. Экономка осуждала Би за болтливость, но ей было известно, что девушка, посетившая их через пару дней после Рождества, дружила с Евой Мэлоун и Бенни Хоган.
Но все же для порядка спросила, как ее зовут.
— Махон, — звонко и уверенно ответила Нэн.
И тут из комнаты вышел сам Саймон. Он слышал, как подъехала и уехала машина.
— Миссис Уолш, это был доктор Джонсон? Неужели он уехал, не осмотрев?..
Он осекся, увидев Нэн.
— Э-э… Привет, — совсем другим тоном сказал Уэстуорд.
— Привет, Саймон.
Перед ним стояла очень красивая девушка в белом костюме с приколотым к лацкану искусственным красным цветком. Она выглядела так, словно собралась в оперу.
— Проходи и садись, — сказал он.
— Кофе, мистер Саймон? — спросила миссис Уолш, заранее зная, что этого не потребуется.
— Нет, миссис Уолш, спасибо. — Его голос звучал легко и непринужденно. — Вы свободны.
Саймон пропустил Нэн в комнату и плотно закрыл за собой дверь.
Эйдан Линч встретился с Джеком в пивной и рассказал, что Бенни научила его танцевать чарльстон.
Это оказалось довольно просто; нужно было только двигать ногами по отдельности.
— Да, — сказал Джек Фоли.
По словам Эйдана, это выглядело очень стильно. Наверное, Бенни следует стать не библиотекарем, а учительницей. В конце концов, книги могут выдавать все, а учить способен не каждый. Это нужно уметь. Делиться знаниями.
— Верно, — согласился Джек Фоли.
«Интересно, сколько еще будет продолжаться этот дурацкий разговор, пока я не доберусь до цели?» — подумал Эйдан. Цель заключалась в том, что он и Ева, которые в последнее время считались в университете Образцовыми Влюбленными и сместили с трона Шона и Кармел, хотели знать, не пробежала ли между Бенни и Джеком черная кошка.
— Спроси ее, — сказал Джек.
— Ева спрашивала. Бенни сказала, что нет. Просто она не может тебя найти.
— Потому что она всегда ищет меня в Нокглене, — буркнул Джек.
— Ты сумел… ну, ты понимаешь, о чем я? — тоном заговорщика спросил Эйдан.
— Не твое дело.
— Значит, не сумел. И я тоже. Иисусе, чему их учат в этом монастыре?
— Не иметь дела с такими людьми, как мы.
После этого они забыли о женщинах и заговорили о регби. Просто поразительно, что на свете есть люди, которые не могут ударить по мячу даже тогда, когда его кладут перед ними.
Больше ничего Эйдану узнать не удалось. Но, по крайней мере, он мог доложить Еве, что новой пассии у Джека нет.
— Вот это сюрприз, — сказал Саймон. Легкая складка, появившаяся на его переносице, говорила, что этот сюрприз не из приятных.
Нэн заранее отрепетировала свою речь. Вести светскую беседу и играть словами не имело смысла.
— Я ждала, пока не убедилась. Боюсь, я беременна, — просто сказала она.
На лице Саймона отразилось сочувствие.
— О нет! — Он шагнул к ней. — Нет, Нэн, бедная девочка. Бедняжка моя… — пробормотал он и привлек ее к себе.
Нэн молчала, ощущая биение его сердца. Наконец Саймон отстранил девушку и посмотрел в лицо, пытаясь понять, насколько она огорчена.
— Это ужасно, — мягко сказал он. — И несправедливо.
— Что несправедливо?
— Все. — Он развел руками.
Потом Саймон подошел к окну и пригладил волосы.
— Это ужасно, — с убитым видом повторил он.
Они стояли порознь — Нэн у пианино, Саймон у окна — и смотрели на загон, в котором стоял пони Хитер, на поля и пастбище, по которому лениво бродили коровы.
«Все как в замедленном кино, — думала Нэн. — Даже то, как говорит Саймон».
— Ты уже знаешь, что делать? — спросил он. — К кому обратиться?
— Что ты имеешь в виду?
— Все это. — Саймон повел рукой в воздухе, показывая на ее тело.
— Я приехала к тебе, — ответила она.
— Да. И правильно сделала. Совершенно правильно. — Ему хотелось, чтобы Нэн поняла это.
— Я не думала, что так случится, — сказала Нэн.
— Никто этого не думает, — ответил Саймон так уныло, словно это случалось со всеми его знакомыми.
У Нэн чесался язык. Отчаянно хотелось спросить, что они теперь будут делать.
Но она не могла позволить Саймону сказать что-нибудь обидное или беспечное. То, что вызвало бы ее гнев. Требовалось хранить молчание. «Если понадобится, то до самых родов», — подумала она и чуть не хихикнула. Наконец Саймон заговорил.
— Нэн, милая, — сказал он, — ничего ужаснее случиться не могло. Но все будет в порядке. Я обещаю.
— Знаю, — доверчиво ответила Нэн.
Однако когда Саймон заговорил о своем друге, который знал одну девушку, у нее заныло сердце. Эта девушка говорила, что все оказалось очень просто. Легче, чем сходить к зубному врачу.
И не было никаких осложнений. Вообще-то Нэн тоже знает ее. Называть имена не стоит, но девушка она очень веселая и хорошо владеющая собой.
— Ты хочешь сказать… — У нее отвисла челюсть.
— Конечно, я не собираюсь тебя бросать. — Саймон подошел к ней и снова обнял.
Нэн ощутила облегчение. Но тогда зачем он говорил о какой-то веселой девице, которая сделала аборт? Может быть, Саймон передумал, когда увидел ее лицо?
Саймон Уэстуорд гладил ее по голове.
