Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
А над притихшим холмом вдруг разнесся раскатистый бас Гуннара:
– Гордись, Рыжий! От красоты твоей дочери у сыновей конунга языки отнимаются! А уж клинок-то какой знатный – у меня самого руки затряслись… Не им ли ты о прошлом годе данов земель да жизни лишал?
Эйнар, вздрогнув, поднял голову. Встретился глазами с отцом, дернул щекой и, помедлив, все-таки принял из рук своей невесты наследный меч Рыжего.
– Я принимаю твой щедрый дар, Хейдрун, дочь Ингольфа, – деревянным голосом произнес жених. – И в ответ кладу к твоим ногам меч моего отца. Храни его, как верность мне, и передай старшему сыну, когда придет время. И да будет наш брак крепок, как эта сталь, и так же угоден Одину…
Последнюю фразу Эйнар выдавил из себя по слову, через силу, но все-таки выдавил. «Слава тебе, господи, – с облегчением выдохнул Ивар, уважительно косясь на буйного ярла Гуннара, – обошлось!.. А этот бесхитростный вояка не так прост, как кажется. Ведь рискнул же, вылез. И про данов очень к месту ввернул, знал, на что давить».
Морщины на лице Ингольфа Рыжего разгладились. Он передал нож жрецу и торжественно поднял руки:
– Великий Один сейчас здесь! И он услышал, что вы объявили о своем союзе!..
Колотушка вновь ударила в бубен. Гости и прочие любопытствующие радостно загомонили. Счастливая новобрачная прильнула к груди своего теперь уже законного мужа и спрятала сияющее личико в складках его плаща. Эйнар остался ко всему этому безучастен.
– Не свадьба, а похороны какие-то, – проговорила Нэрис.
– Глупости, – отмахнулся королевский советник. – Я, признаться, до последнего не был уверен, что Эйнар удила не закусит. Вот тогда бы действительно хоронить замучились! А это… Дочка Ингольфа и правда собой хороша. Плюс влюблена по уши. Поверь, недолго Эйнару печалиться.
Леди Мак-Лайон горько усмехнулась. Она вспомнила Грейс, которой в свое время не помогли ни красота, ни искреннее чувство к советнику короля Шотландии. И это при том, что сердце Ивара на тот момент было совершенно свободно! Так что уж говорить об Эйнаре?
– Поздравь молодоженов за нас обоих, – сказала Нэрис. – Меня раздавят в этом столпотворении. К тому же я Тире и Астрид обещала с кухней помочь. Гости со всей страны съехались, рук не хватает. Ты ступай, поздравь, как положено, а мы с Ульфом…
– Нэрис.
– Да, я не хочу идти с тобой! И Эйнару в лицо врать, как я за него рада, тоже не хочу!.. Я, слава богу, не королевская гончая, и от меня хорошей мины при плохой игре не требуется. Не обижайся, милый, но я не могу. Давай лучше ты сам как-нибудь, хорошо?
Ивар кивнул и приобнял расстроенную жену за плечи:
– Хорошо. Езжай вместе с Астрид, встретимся на пиру. А насчет этой злосчастной свадьбы – не трави ты себе душу!.. Да, жаль, что все так вышло, но Эйнар поступил правильно. Ярл Ингольф отказа бы не принял. А увезенная против воли семьи девушка обрекла бы себя на роль наложницы, но никак не жены.
– Почему? У Эйнара же были самые серьезные намерения!
– В том-то и дело. На них одних далеко не уедешь. Брак без отеческого благословения и положенного обряда в глазах общества все равно будет недействителен. Ты ведь нравы северян лучше меня знаешь.
– Да, но… мне казалось, что Сольвейг готова была пожертвовать своим положением ради…
Лорд Мак-Лайон покачал головой:
– Самопожертвование, милая, это обоюдоострый клинок. Он больно ранит своего хозяина. Удайся влюбленным побег – и они через год возненавидели бы друг друга. За вечную вину перед родными, за неотвратимую междоусобицу, за незаконнорожденных сыновей… Любовь не должна быть слепой, Нэрис. Иначе она принесет только беды.
Леди тяжело вздохнула, соглашаясь. И поспешно натянула на лицо улыбку – к ним проталкивалась раскрасневшаяся Астрид, жена среднего сына конунга.
– Давка ужасная, – словно извиняясь, проговорила северянка, оправляя сбившийся чепец. – Надеюсь, у вас все в порядке?.. Мы с Тирой уже выезжаем, вы с нами, леди Мак-Лайон, или передумали?
– Нет-нет! Погодите минуточку, я сейчас, – закивала та. И, коснувшись рукой локтя мужа, шепнула: – Иди, милый. Неприлично. Дары от его величества на празднике уже вручим?
– Да. И от нас самих тоже. Ульф! Подай леди лошадь, и езжайте на двор конунга. Я нагоню позднее.
Ивар учтиво кивнул ожидающей Астрид, препоручил супругу заботам Тихони и заторопился к храму. Нэрис не просто так упомянула о приличиях – гости поздравляли молодоженов строго в соответствии с иерархией, и зазорно было первому советнику короля Шотландии дожидаться своей очереди в хвосте купцов…
– Творимир, не отставай, – через плечо бросил пыхтящий лорд. И приостановился, поджидая забуксовавшего в толпе телохранителя. «Народу – прорва целая! Зачем, скажите пожалуйста, из обыкновенной свадьбы такой балаган устраивать?»
Взгляд королевского советника скользнул по волнующемуся людскому морю и остановился на том месте, где стояла неровная вереница телег с подарками. Одинокой всадницы на белой лошади там больше не было.
Дом конунга гудел и сотрясался. Казалось, что он вот-вот треснет углами и раскатится по бревнышку, выплеснув сдерживаемое до поры веселье на улицы Бергена. Норманны гуляли. Как всегда шумно, пьяно, без оглядки на «завтра». Рвали глотки скальды, стараясь перекричать друг друга, рекой лилось вино и пиво, музыканты играли кто во что горазд: лютни, звонкие рожки, пара флейт, даже арфа – все это, весьма недурно звучавшее по отдельности, вместе создавало такую чудовищную какофонию, что лорду Мак-Лайону просто хотелось заткнуть пальцами уши. Однако северяне, похоже, искренне наслаждались праздником.
В центре дома, между двумя пылающими очагами, плясала в двойном широком кругу разнаряженная толпа гостей. Ближе к главным дверям побуревшие лицами ярлы во главе с самим Олафом бились об заклад, со скольки ударов смогут выломать дубовую крышку бочонка вместе с примерзшей к ней изнутри ледяной прослойкой. Брагу норманны зимой выставляли на мороз – сивушные масла и прочая пакость поднимались кверху и замерзали, а чистейшая как слеза полынная брага дожидалась своего часа внизу, под пятидюймовой шапкой льда. Вот от последней досадной помехи раздухарившиеся сподвижники и пытались избавиться, попутно демонстрируя всем свою силу и ловкость. Пока что лидировал ярл Ингольф – на его счету было два откупоренных бочонка. Гуннар, начавший пить еще по пути от храма, больше рубил, чем открывал, а Длиннобородый так и вовсе не напрягался – хмельного было достаточно на столах, в спор же он влез только веселья ради. Соревнующихся плотным кольцом окружали дружинники, подбадривая своих командиров свистом и громкими выкриками. Хрустело под топорами дерево, брызгало в стороны ледяное крошево, под ногами гостей хлюпала разлитая брага…
Чета Мак-Лайонов глядела на все это с безопасного расстояния. Они вместе с Ульфом сидели за порядком опустевшим столом, длинным, от стены до стены, составленным из целого десятка обычных. Выстроенные сразу за лежанками один к одному столы образовывали греческую литеру «пи» и делились на три части. Главная, она же высокий стол, была обращена к двери и предназначалась для жениха с невестой и их родни. Левую и правую занимали гости, согласно положению: наиболее родовитые и уважаемые сидели ближе к концам высокого стола, прочие – к входной двери. Исключение составляли разве что почтенные торговцы из Константинополя, что угнездились с самого краю правого стола, возле перегородки. Чернобородые мужи степенно угощались вином и поглядывали по сторонам уже порядком осоловевшими глазками.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
