Книга Драконья доля - Надежда Кузьмина

Рядам с красотой ум и сердце всегда выглядят бедными родственниками.

Этьен Рэй

— А плавать ты умеешь? — ни с того ни с сего спросил на следующий день Кон.

Замерла на кипе сена, с которой собиралась в пятый раз сигануть. Как-то он со своим интересом меня врасплох застал. Плавать? Ну да, не утону. Загребаешь, как собака, и плывёшь. В запруде близ деревни я даже ныряла, правда, там было не шибко глубоко.

Так и объяснила.

— Тогда пошли на Крякву. Вода уже не холодная, буду учить тебя спасать утопающих.

— Зачем?!

— Это все патрульные умеют. Мало ли что случится…

А-а… Ежели все, то и мне надо. Ведь я ж хочу тут остаться?

Вообще, то, чем я занималась у патрульных, ни по деревенским меркам, ни по стандартам особняка Инрис не лезло ни в какие рамки и даже ворота. Где видано, чтоб девица с мужиками дралась, из лука стреляла, верхом по-мужски скакала, а теперь вот ещё утопающих спасала?

Надо ли мне такое? Может, разумнее было бы, раз уже началось лето, на дорогах людно и относительно безопасно, тронуться дальше, в большой город, искать мага? А не найду, так научиться плести кружева или шить платья с оборками и жить, как все живут?

Но на заимке мне нравится, по-настоящему нравится. И, если выйдет тут остаться, я б никуда дальше и не пошла. Работа не слишком тяжёлая, узнаёшь много нового, а главное — люди вокруг хорошие да весёлые. А что зарабатываю не особо много — не страшно, я ж ничего и не трачу.

Оказалось, к плаванью у меня талант. После того, как похожий в белой рубахе на мокрого цыплёнка Кон показал, как правильно — с замахом — грести и как дышать, справилась я быстро. Даже продемонстрировала, как нырять умею. А сама намотала на ус, что на Крякве есть отличная широкая заводь с песчаным дном и без зарослей крапивы на берегу: как начнётся настоящая жара, стану бегать сюда купаться.

Пока сохли на солнышке — распевали хором очередные частушки. В этот раз про разборчивую девицу, которую ни один из женихов не устраивал. Только она им не честный отворот от ворот давала, а морочила головы, отвечая каждому:

Подожди меня лет десять,

А потом мы будем вместе!

За парней Кон пел сам, я только хихикала, за девицу тянули хором.

Угу, хор патрульных Брюхильд. Кстати, интересно, а в Суру меня Кон ещё возьмёт?

Похоже, сказала вслух. Потому что Мангуст уставился в упор рыжими кошачьими глазищами, немножко поразглядывал, а потом протянул:

— Как вернусь из Марен-Кара, съездим, ещё развлечёмся. Ты только тренировки без меня не забрасывай.

Кивнула. Потому что, как ни странно, после вчерашнего мне стало легче. Что-то внутри словно отпустило…

Кон уехал на следующее утро. Я вздохнула и пошла полоть огород — трава пёрла со страшной силой, дёргать не успеваешь. Оласа была занята, Марлина дохаживала последние дни, а от Лианны прока было, как от весенного мотылька. Хотя, если, глядя на кого-то, начинаешь улыбаться, это уже польза.

Только почему сама Лиа так изучающе, словно решала что-то, разглядывала меня за завтраком?

То, что случилось вечером, стало полной неожиданностью.

Я вышла из комнаты и собиралась спуститься по лестнице, когда внизу появилась Лианна. Посмотрела на меня, потом оглянулась — и неожиданно уселась на пол прямо под ступенями, неловко вытянув одну ногу в кожаной туфельке. Я открыла рот от удивления… чего это с ней? А надо было не столбом стоять, а бежать прочь. Но разве я могла подумать?

— А-ааа, — громко и жалобно вдруг застонала Лианна, — Суна, ты что, с ума сошла, меня с лестницы столкнула?! Больно-то как!

И тут из-за угла появился Тиваль.

Я обомлела: это как я её столкнула?! Она ж с самого начала внизу была, я своими глазами видела!

А Тиваль не видел.

Бросил взгляд на плачущую на полу Лианну с торчащей из-под юбки ногой, потом уставился на меня:

— Что тут происходит?

— Она… она… — Лианна хлюпнула носом и громко всхлипнула, — она меня толкнула! За что? Что я тебе сделала?

— Не толкала я никого, — запротестовала я, чувствуя себя растерянной и несчастной.

Это что же тут происходит? Почему я оправдываюсь за то, чего не делала, и зачем так поступила Лианна? А Тиваль, Тиваль, на которого, как мне думалось, я могу положиться, смотрит сердито — не верит мне.

— Встать можешь? — Тиваль протянул руку Лианне.

Та заёрзала, завозилась, изображая, что пытается подняться, потом ойкнула:

— Не могу, щиколотку больно!

— Ну, держись, отнесу тебя к Оласе, там посмотрим, что с твоей ногой. А с тобой, — тёмный взгляд уставился на меня, — поговорим потом.

Подхватил легко Лианну на руки — та застонала ещё раз, а потом уцепилась за Тивалеву шею — и пошёл прочь по коридору. На секунду Лианна повернула лицо ко мне — и вдруг показала язык.

Я открыла рот.

Что это?

Ругал меня Тиваль в моей комнате. Я сидела на краю кровати, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями, а он навис сверху и отчитывал:

— Не знаю, девчонки, что вы не поделили, но так нельзя. Да я вообще от тебя такого не ждал! Думал, ты замкнутая, стеснительная, но добрая. А ты накинулась на ту, что слабей тебя! Да как по-подлому! Ты хоть понимаешь, что если б она не так удачно упала, то могла бы шею сломать?

Как, как объяснить, что Лианна вообще ниоткуда не падала, когда тебя зло буравят глазами и вовсе слушать не хотят?

— Тиваль! — сказала и запнулась. Потому что продолжить «…я тебе никогда не врала, так поверь и сейчас», не выходило. Врала. И о тётке в Гифаре, и вообще. И даже сейчас рассказать о себе всё я не была готова.

Даже не так. Сейчас — особенно. Потому что было жутко, невероятно обидно. Казалось бы, за два месяца, когда мы с Тивалем виделись почти ежедневно, он бы уж мог меня разглядеть, понять, какая я. А он сразу поверил напраслине.

Так можно ли такому довериться? Или он выслушает про лорда Асарана, а потом насупит чёрные брови и сам поволочёт за косу в Суру, сдавать страже? И думается, что копанием канав в течение пары месяцев мне не отделаться.

Боюсь. А что делать? Что же я, дура такая, даже придумать ничего не могу?

От расстройства даже всхлипнула. А потом ещё раз…

И, как оказалось, это был верный ход. Тиваль сразу обмяк, плечи опустились:

— Суна, ты чего? Ты ж ни разу не плакала, даже когда о том парне говорила или Кон тебя колотил!

А я, как он пожалел, ещё сильнее разнюнилась. Слёзы из глаз текут, нос хлюпает, говорить еле могу.