Книга Оберег для огненного мага - Ульяна Каршева

В столовой мама готовила стол к ужину, а Джесмин ей помогала. Звук воды из кухни – и Алекса поняла, что там моет посуду Дэйзи. Девушка прошла на кухню и отпустила младшую сестру. Быстро домыла и присоединилась к матери, пока рядом с нею нет никого из младших.

– Папа скоро будет?

– Да, как раз к ужину. – Мама оглядела расставленные тарелки и спросила: – А что? Разве сегодня тебя не Карей повезет к Ферди?

– Да, Карей. Мы договорились. А папа… Мне надо поговорить с вами обоими. Сегодня кое-что произошло, и я… – Алекса вздохнула и присела у стола. – Мама, я хотела подать на тестирование раньше времени, потому что думала, что у меня есть способность помогать огневикам. Вроде бы у меня получается, но сегодня сорвалось. Мне кажется, сначала надо выждать, а потом уже писать заявление для тестирования.

– Сорвалось? – удивилась мама. – Что ты имеешь в виду под «сорвалось»?

– Карей находился рядом, но произвольный огненный выброс у него был.

Мама села за стол напротив. Сложила руки. Улыбнулась.

– И чем ты его довела?

Алексе пришлось мысленно повторить мамину фразу, прежде чем до нее дошел смысл слов. Щеки полыхнули горячим. Девушка даже потерла их, чтобы удостовериться, что она и в самом деле покраснела. Перебрала фразы из беседы в парке. Огненный выброс Карея случился, когда Регина спросила, не поссорились ли они. То есть… Карей все-таки переживает из-за того, что случилось в тот вечер в замке? Переживает до такой степени, что даже магическое влияние Алексы не сдерживает его огонь?

– Замяли, – поколебавшись, сказала Алекса. – Не будем об этом. Мам, а что ты сказала Люку, когда он побежал за нами?

– Ничего особенного. Сказала: если он хочет часто видеть Карея в нашем доме, пусть даст вам возможность вдвоем ходить до калитки.

Девушка внимательно посмотрела на мать. Лицо старшей Коллум было не только благожелательным, но даже безмятежным.

– Мама, а тебе нравится Карей?

– Конечно. Хороший мальчик.

– Но… ты же его совсем не знаешь.

– Почему же совсем? Он легко смущается. Ему у нас уютно – даже при том, что младшие так и лезут к нему. Отсюда – он еще и терпеливый. Он очень сдержанный мальчик – и даже не оттого, что ему приходится контролировать свои огненные выбросы. Симпатичный, – мама улыбнулась, – что тоже немаловажно. Или ты считаешь, что он не симпатичен? И мне очень жаль, что ты не видишь, как он пытается понравиться тебе.

– Он? Понравиться? – удивилась девушка, вспомнив его жесткий тон: «Хочу!» в ответ на ее неуверенное предложение снова стать друзьями. – Мам, а то, что он… – Алекса замолчала, но мама поняла.

– Он думал о брате, – просто сказала она. – Но ведь тот же Карей пришел к тебе на помощь, когда встал вопрос выбора – брат или ты. Он выбрал.

– А я не легкомысленна? – задумчиво спросила Алекса. – Был Мэтти. Теперь…

– Ну, этот вопрос не ко мне, а к своему сердцу. Так, вот и папа появился. Давайте ужинать, а то скоро Карей за тобой заедет.

…Вечер оказался гораздо более теплым, чем обычно. Алексе даже показалось, что трепавший ее легкий плащик ветер очень сухой, словно дул с раскаленного песка. И поэтому не верилось, что совсем недавно прошел небольшой дождик – «грибной», под вечерним солнцем. Усмехаясь: «Регина счастлива?», Алекса почти бежала по каменным плиткам дорожки, глядя, как постепенно приближается к видимой через решетку забора черной машине Карея. Одновременно девушка настраивалась на Карея – попробовать увидеть его глазами мамы. Правда, этот настрой был всего пару минут, пока вдруг на ум не пришла странная мысль: «Почему я должна видеть его чужими глазами? Почему я не могу оценить его сама? Потому что пристрастна? Пристрастна – в чем?»

Он ждал у калитки. Лицо привычно замкнутое. Но спокойное. Уже бездумно вглядываясь в него, Алекса уловила, что он чем-то сильно озабочен. Какая-то угрюмая мысль занимала его внимание так, что он едва заметно вздрогнул, подняв глаза на нее. Кажется, не следи она за ним пристально, не сумела бы уловить его вздрагивания.

– Добрый вечер, – сказала она, когда он чуть повернулся, чтобы открыть ей дверцу.

– Добрый, – настороженно сказал он.

Сегодня он выглядел человеком, собирающимся отдохнуть, – оделся так, чтобы одежда не мешала, – в джинсы и мягкий джемпер. И при этом выглядел так, что Алексе стало немного неудобно в своей длинной юбке и в блузке навыпуск.

Карей обошел машину и сел за руль.

Кажется, он говорил ранее, что привык к комфорту молчания. Но сейчас Алекса решилась разболтать его, насколько возможно. И прежде чем машина тронулась с места, она поспешно сказала:

– Карей, подожди минутку.

– Что?

– Вот. Это я сделала на второй паре. – Она протянула ему на ладошке тонкое кольцо и добавила: – Я вплела в него заклинание контроля. Оно будет оберегать тебя.

Он не пошевельнулся. Смотрел на кольцо – и лицо постепенно каменело, становясь высокомерным… Совершенно интуитивно она улыбнулась:

– Не обижайся. Я думала о тебе, и мне захотелось, чтобы у тебя было что-то от меня. Хотела сплести браслет, но получилось кольцо. – Девушка промолчала о том, что кольцо получилось, скорее, оттого, что она постоянно вспоминала об огненном баскетболе. Мельком подумалось: кажется, он обиделся, что кольцо сплетено не сразу, а лишь после того, как он увидел браслет на руке Рэда. Браслет брата – ладно. Но Рэд… Карей хоть и знает теперь, кем является новичок для нее, но все же некоторые ее предпочтения его задели.

Он помедлил и взял у нее с ладони оберег.

– И что ты обо мне думала? – Карей, как и она, знал основные законы плетения заклинаний на талисманы – в первый год обучения этот курс лекций читают всем. Наверное, ему и в самом деле стало любопытно.

– Ну… Я не совсем думала. Я вспоминала, как ты играл на ваших тренировках. Особенно тот момент, когда я тебя впервые увидела в цокольном зале. Ты так здорово бросил мяч – даже не целясь! – мечтательно закончила Алекса, снова переживая тот восторг, с каким она постоянно прогоняла этот эпизод в воображении.

Карей наконец усмехнулся и, примерившись, надел кольцо на средний палец.

Когда машина выехала на главную трассу, Алекса спросила:

– Регина уже в замке?

– Да. Алекса… Думаешь, Ферди захочет с нею встретиться?

Девушка внезапно вспомнила страшное ощущение беспросветного одиночества, которое охватило ее вечером, а потом ночью. Она-то думала, что это ее личное впечатление от встречи с Эмбер и Мэтти, беседующими у калитки. Она плакала в любимой беседке, пока не появился Карей, и думала – оплакивает собственное одиночество. А это тосковал Ферди…

– Не знаю… Но он очень одинок. И это одиночество – одна из причин, почему он хотел зажечь свечи. Карей… Думаешь, я поторопилась рассказать все Регине?