Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Немало удивленный неожиданно свалившимся на него вниманием Миллер был вынужден выйти навстречу новому гостю, которым оказался молодой щеголь, которого до этого Миллер видел несколько раз.
Не представляясь и не снимая шляпы, молодой человек прошел вглубь первой комнаты, остановившись возле стула, на котором до него сидел Баур, вопросительно покосившись на хозяина. Не смотря на то, что внутренне Миллер безусловно возмутился нахальным поведение гостя, он все же сдержал так и рвущиеся из души нравоучения, улыбнувшись непрошенному гостю и жестом приглашая его присесть.
– Мне сказали, что вы присланный для инспекции нашей тюрьмы комиссар, – не спросил, а скорее констатировал молодой человек, стараясь не смотреть в глаза Миллеру.
– Да, это я, но, простите, с кем имею честь? – начал было Миллер, но молодой человек тут же резко перебил его.
– Мое имя ничего вам не скажет, наши пути никогда не пересекались, и если бы не крайние обстоятельства, поверьте, что я не искал бы встречи с вами или подобными вам.
– Тем не менее, как я понял, наши пути все-таки пересеклись, – решивший было присесть Петер теперь передумал делать это, возвышаясь над своим гостем и пытаясь предугадать его дальнейшие действия. При этом напряжение в комнате достигло такой степени накала, что Миллер невольно пожалел о том, что Филипп уже ушел, так как ворвавшийся в его апартаменты молодой человек был нагл и забылся на столько, что не снял даже шляпы и перчаток. Что же касается его шпаги, то та была при нем, и теперь незнакомец держал ее на коленях, как это обычно делают солдаты, готовые в любой момент нападать или отражать атаку.
– Злой рок, а не я заставил наши планиды, до этого спокойно плавающие где-то в глубинах неба, сойтись. Впрочем, если вы непременно желаете услышать мое имя, я назовусь. Хотя в деле, ради которого я к вам пришел, мне желательно было бы сохранить инкогнито.
– Что ж, оставайтесь до поры до времени инкогнито, только учтите, что иметь дело с анонимами не самое почетное дело, и если только мне покажется предложение, с которым вы обратились ко мне неприемлемым, я потребую, чтобы вы оставили мой дом, – сказав это, Миллер вышел в прихожую, где на вешалке висела его шляпа, надел ее, поправив перед этим завитый парик, и, вернувшись, сел напротив молодого человека.
Такое его поведение заставило на этот раз гостя придти в ярость. Молодой человек вскочил с места, намереваясь ударить Петера по щеке, но палач с ловкостью профессионального дуэлянта перехватил руку противника, выкрутив ее таким образом, что драчун тот час же побелел от боли и был принужден сесть на место.
– Теперь, когда ваш приступ ярости немного остыл, я бы хотел самым вежливым образом напомнить вам, что в настоящее время вы, господин Инкогнито, находитесь в моем, пусть временном, доме. И я не позволю неосторожных жестов или слов, направленных в мой адрес. Впрочем, я все еще готов послушать о вашем деле. Если, конечно, вы по прежнему готовы мне его изложить…
– Но, господин Миллер, после того, что я… – молодой человек густо покраснел, отчего его бесцветные брови и ресницы сделались совершенно белыми, – простите меня ради всего святого, я… я хотел…
– Убить муху, – помог ему Петер. – На дворе глубокая осень, а эта гадость летает по всей гостинице. Терпеть не могу мух!
– О да, я тоже. – На какое-то время воцарилась тишина. – Мое имя Генрих фон Опенштейн, барон Тирольский, и я, господин Миллер, самый несчастный человек на всем белом свете, – Генрих фон Опенштейн снял шляпу и, расстегнув ремень, отложил в сторону изрядно мешавшую ему шпагу.
– Расскажите, что же тревожит вас, и главное, чем я, чужой в этом городе человек, могу помочь? – Миллер хотел было поставить на стол бутылку вина, но вовремя опомнился, так как молодой человек из знатной и уважаемой семьи без сомнения откажется пить с палачом, а это, в свою очередь, вызовет новое напряжение.
– Дело в том, что я влюблен. Страстно влюблен в одну молодую особу, которая была несправедливо оговорена и арестована. Вот уже месяц палачи и судьи склоняют мою Кристину к тому, чтобы она дала показания против себя. Но она крепится. Я же хожу, обиваю пороги сильных мира сего, ежедневно дежурю у тюрьмы, но все без толку. И вот, наконец, судьба послала мне вас, господин Миллер. Признаться, поначалу я не мог предположить, что вы способны как-то повлиять на участь моей несчастной Кристины. Но потом. Потом, я узнал, что вы прогнали человека, на совести которого… – он отвернулся от Миллера. – Я не могу даже повторить того, о чем шептались при дворе. Это так гадко, подло, гнусно!
– И не надо, – Миллер сделал предостерегающий жест.
– Все слушаются вас, господин Миллер. Вы можете пересмотреть листы протоколов и понять, что Кристина Штайнхольц не виновна.
– Боюсь, что вам перехвалили мои скромные заслуги, – потупился Петер. – Тем более, что я здесь не с целью проверять все проходящие через Виттенбергский суд дела, а был вызван только по делу, о котором вы изволили упомянуть, господин барон, – Миллер поклонился. – Посему я, конечно, могу попросить дать мне посмотреть интересующие вас бумаги, но не факт, что мне это будет позволено.
– Но я все же очень, очень прошу вас! – молодой человек запустил руку за пазуху, извлекая оттуда увесистых кошелек. – С моей стороны я всячески буду способствовать вашему расследованию.
– Постойте, – Миллер чувствовал, что его загоняют в угол. – Я еще ничего не сделал. Впрочем, возможно, вы могли бы рассказать мне о существе дела. Хотя бы по какому обвинению она попала в тюрьму, кто, если это конечно известно, на нее донес?
– Как будто у нас уже давно не арестовывают всех подряд? – зло осклабился молодой человек, от чего его лицо вдруг утратило всю щегольскую привлекательность.
– На вашем месте я бы не был столь категоричен, – Миллер произнес это, растягивая слова, и пытаясь понять, не подослан ли к нему этот франт, для того чтобы выяснить, что на самом деле думает знаменитый инспектор. Или что собирается делать орден Справедливости и Милосердия. При одной мысли, что из-за него могут пострадать рыцари ордена, Миллера передернуло. Конечно, согласно плана фон Шпее никто не должен был даже заподозрить участие инспектора Петера Миллера в операциях, проводимых орденом. Мало того, о его причастности к ордену вообще знали всего несколько человек, и те дали страшную клятву не выдать его тайны, так как Петер Миллер был вынужден каждый день являться на работу в ту или иную тюрьму. А значит, он и такие как он рисковали ни в пример больше, нежели участвующие в освободительных операциях воины. Но Петер знал и другое, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что профессиональный палач может развязать язык даже черту, попадись тот ему в руки.
– Вам не хорошо, господин инспектор? – барон поднялся с места и хотел уже кликнуть слуг, но Миллер вовремя пришел в себя и остановил его.
– Обещаю, что я проверю все бумаги идущие по делу Кристины Штайнхольц. Так как мой долг, как комиссара, следить за работой судов. Тем не менее, это пока все, что я могу, – выдавливая из себя каждое слово, Миллер попытался выпроводить незваного гостя.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
