– Да. Сумской. А что тут…
– Будете понятым. Потом вас допросят в качестве свидетеля.
– Я готов ответить, если ваши вопросы будут соответствовать моей компетенции.
– Вы кто? Главный бухгалтер или сторож?
– Я главный бухгалтер.
– Значит, и вопросы вам будут задавать соответствующие.
– А вы кто?
– Я старший следователь по особо важным делам Вербицкий.
– Да, да, наслышан.
– Значит, договоримся.
Его промурыжили до шести вечера. Арестованных увезли. Сумской знал, что с Эрастом он больше не увидится, за его проделки ему дадут на полную катушку. Учитывая возраст, управляющий не доживет до освобождения. Ничего, сам напросился. Зато детей и внуков обеспечил до конца их жизни. Деньги Эраст не сдаст. На себя ему наплевать, а нескольким поколениям наследников жить надо.
Сумской взял такси и пообещал два счетчика за скорость, но все равно опоздал, «душа и песня его сердца» уже скучала сидя у окна ресторана.
12
Сторож поднял шлагбаум и пропустил на территорию пансионата «Ниссан-микро». Потом зашел в свою будку, снял трубку внутреннего телефона. Белов выслушал сообщение и связался по рации с Кочергиным:
– Горничная с хахалем прибыли. Моя помощь понадобится?
– Сиди и жди приезда Инги, без тебя справимся. Делов на две минуты.
Вечный спутник Гения Гога Бубновский – клички Шибздик, Коротышка и другие, столь же неблагозвучные, – валялся на диване и смотрел футбол.
– Вставай, чучело гороховое, Гордеева брать будем.
– Черт! В самый интересный момент! Чего вдвоем-то, может, один сходишь?
– Не наглей, придурок. Даже инвалида надо брать чисто и без шума. Нам сегодня стрельба не нужна, возьмем их тепленькими, пока они не вышли на охоту.
Никита сунул пистолет за пояс, положил в карман рацию, взял фонарь. Они знали, что Антону и Людочке надо переодеться и сменить обувь – моросящие дожди превратили территорию пансионата в хлюпающее болото. Никита был уверен, что застанет их врасплох.
Небольшой «ниссанчик» стоял возле девятнадцатого коттеджа, в окнах которого горел свет.
– Беспечный народ. Тоже мне, мент безмозглый, – проворчал Гений. – Уроки на него не действуют.
Он и коротышка достали оружие, тихо поднялись на крыльцо. Ключ торчал в двери. Никита осторожно повернул его.
– Зайдешь через минуту, а если услышишь грохот, ворвешься сразу.
– Почему?
– Он опасен. Я отвлеку его на себя, а ты вынырнешь сбоку, когда я окажусь у окна. Только не стреляй, он нам нужен живым. Ну, с Богом!
Никита ворвался в дом с озверелой мордой, вид которой отрабатывался перед зеркалом не один день. Получилось, как всегда, очень эффектно. Девушка вскрикнула.
– Не двигаться!
Гений не видел, кого пугал: пока он открывал дверь, в комнате погасили свет. Кочергин нащупал выключатель, но не решился нажать на кнопку. Момент был упущен, Гордеев мог выхватить свой пистолет. Никита отвел подальше от себя руку с фонарем, вспыхнул свет. В постели под одеялом лежали двое – Людочка и неизвестный Кочергину тип.
– Послушай, приятель, бери что есть, а нас не трогай, мы никому ничего не скажем, – заикаясь, пробормотал мужик.
– Это вы, Родион? – удивилась Людочка, натягивая повыше одеяло.
– Нет, это не я. Как ты сюда попала?
– Приятель пригласил. – Она кивнула на лежащего рядом типа. – Я сегодня выходная, вы же знаете мой распорядок.
– С кем ты вчера ушла из отеля? Кочергин начал обыскивать вещи незнакомца, не спуская с него револьвера.
– Отвечай!
– Я вчера никуда не уходила, спала в свободном номере на этаже. Вы меня искали?
– Меня ограбили вчера. Кто поселился в семьсот восьмом?
– Без понятия. Противный тип. Велел мне убираться вон, я даже работу не закончила.
Никита извлек из кармана костюма удостоверение.
– Громов. Главный редактор газеты «Вестник». Так это ты напечатал, будто Гордеева арестовали?
– Не я, а редактор утреннего выпуска. Мы работаем в соответствии со сводками, полученными от дежурного по городу, сами ничего не придумываем. Что вам надо? Деньги? Тысяч десять у меня есть в бумажнике, можете забрать.
Дверь открылась, и в комнату ворвался Коротышка с пистолетом.
– Исчезни, баран! – гаркнул Кочергин. Шибздик не сразу понял приказ, обстановка его поразила.
– Кто это? – спросил он, и кровожадное выражение лица сменилось глупым.
Никита отбросил удостоверение и осмотрел шкафы. Ни резиновых сапог, ни теплых курток он не нашел. Время поджимало. Сейчас ему шум ни к чему. Убивать главного редактора самой популярной газеты он не собирался, не хватало еще, чтобы к расследованию подключились журналисты.
Кочергин надел наручники на любовников, соединив их руки.
– Это не помешает вам трахаться. Утром разберемся. Мы ловим опасного преступника, он где-то здесь. Носа за дверь не высовывать! Отстрелю!
Никита вытолкнул напарника на крыльцо и захлопнул дверь.
– Может, их запереть? – спросил Коротышка.
– Дурак ты, мерзавчик! Замок изнутри вертушкой открывается. Черт! Неужели я стал сдавать? Уже от тележного скрипа вздрагиваю. Шухер отменяется.
В кармане Никиты заскрипела рация. Он достал ее и нажал кнопку.
– Что там?
– Инга проехала через шлагбаум.
– Рано же еще!
– Значит, клиент нетерпеливый попался.
– Все! Отбой.
Убрав рацию в карман, Никита сказал:
– Двигаемся к точке. Надо глянуть, а то и здесь облажаемся.
– Ну да. Инга привезет с собой Вербицкого. Они сошли с крыльца и скрылись в темноте. Громов скинул одеяло:
– О наручниках я не подумал. Мне казалось, они свяжут нас скотчем, на этот случай у меня есть нож.
– Умеешь шпилькой открывать замки? – спросила Людочка.
– Не приходилось. Но времени терять нельзя, Антон в одиночку с ним не справится.
Девушка выдернула шпильку из волос.
– Так что же ты ждешь?
– Придется вызывать подкрепление. Боюсь, мы не успеем.
– Зануда! Дай-ка я попробую!
И опять Кочергин решил оставить Коротышку на стреме.
– Не будем доводить главбуха до инфаркта, он нужен нам здоровым. Зайдешь, когда позову, и начнешь фотографировать.
Никита открыл дверь своим ключом и вошел в коттедж, на этот раз без криков и злобных гримас.
