— Слава Богу, наш кружок собирается завтра. Нам троим нужно устроить… военный совет.
— Шеффилды взяли оружие на изготовку? — шепотом спросила подруга.
— Они сделали первый выстрел — я бы так сказала. А теперь подтягивают силы для новой атаки. Подробности расскажу потом.
— Хм, — прищурилась Ариэль. — Не беспокойся, дорогая. Очень скоро они убедятся, что недооценили противника.
— Нет ничего удивительного, Кьяра, в том, что у вас слабеют глаза. — Лукас заметил, как она нахмурилась, услышав, что ее назвали по имени. Войдя в библиотеку, он подошел к столу. — Вы никогда не делаете перерыв в работе?
Она отложила в сторону огромное увеличительное стекло.
— Я редко понапрасну трачу время, лорд Хэдли. И чувствую себя счастливой, когда упражняю ум.
— А я, — проникновенно сказал он, — чувствую себя счастливым, когда упражняю определенную часть моего тела.
— Лукас, — одернул его дядя, — следи за манерами.
— Даже не знаю, что это такое. — Он сам не понимал, с какой стати заговорил так развязно. Утро выдалось тревожным. Выяснилось, что Кьяра с сыном слишком уязвимы для нападения. Заранее предположить, на что нацелятся их противники, не представлялось возможным.
— Отек на ребрах уменьшился? — Кьяра сделала вид, будто не заметила его дерзости.
— Эта часть тела по-прежнему синяя, даже кое-где черная.
— Лучше бы вам полежать в постели, — посоветовала она.
— С удовольствием полежу, если только вы меня уложите.
— Лукас… — Генри начал сердиться.
— Все в порядке, сэр Генри. Я уже привыкла к шуткам вашего племянника. — Кьяра сделала пометку у себя в блокноте, после чего принялась рассматривать сквозь лупу очередную часть текста на желтом пергаменте.
Лукас подошел к столу.
— Чем это вы занимаетесь?
— Ищу ключ, — ответила она, не поднимая головы.
— К чему? — Он наклонился над ней и вдохнул аромат ее духов — умопомрачительное сочетание экзотических запахов корицы и гвоздики. Ему с трудом удалось удержаться, чтобы не облизнуться.
— К структуре, — ответила Кьяра. Лукас посмотрел на текст из закорючек.
— В рукописи использовано несколько шифров, — стал объяснять дядя. — Каждый раздел закодирован отдельным способом. Леди Шеффилд удалось прочитать весь текст, за исключением последнего раздела. Именно в этой части спрятан главный секрет, который хотели утаить древние ученые. — Он повернулся к ней. — Полагаю, нам нужно сообщить о своем открытии лорду Линсли. Если наши догадки верны и мы имеем дело со сведениями о новом лекарстве, которое позволит поднимать на ноги раненых, тогда это напрямую касается правительства и военных.
— Нет возражений; если только ему захочется услышать об этом. — Кьяра кивнула с отсутствующим видом, исследуя страницу.
Понаблюдав за ней какое-то время, Лукас спросил:
— Вы ищете повторяющиеся сочетания определенных форм?
— Откуда вы знаете? — удивилась она.
— Я же игрок, помните? А игроком может считаться лишь тот, кто научится считать карты. Только так можно предсказать, какая карта выпадет следующей.
Генри сидел задумавшись.
— Понятно, что вы пытаетесь определить частоту повторения какого-нибудь символа, — продолжал Лукас. — А потом, подставляя вместо него наиболее часто встречающиеся гласные или согласные, догадаться, какую букву он заменяет.
— Тут требуется кропотливый труд и ясный ум, — заметил Генри. — И все равно это путь проб и ошибок.
— Хм. — Лукас потянулся за увеличительным стеклом. — Можно?
Кьяра молча отдала лупу.
— Часть проблемы заключается в том, что мы не знаем, какой язык лег в основу шифра, — пояснил Генри. — А в то время на арабском Востоке существовало множество арго и диалектов.
Лукас продолжал изучать текст.
— А вам не кажется, что это классический греческий? В конце концов, этот парень переписывал трактат этого… Как его? Гиппо… Гиппо…
— Гиппократа, — буркнула Кьяра.
Генри постучат себя пером по щеке.
— Иногда самое простое решение — самое верное.
Кьяра медленно провела пальцем по строчкам.
— Вам это не упало с потолка. Вы действительно увидели структуру текста, не так ли? Что, впрочем, логично. Во-первых, у вас зрение художника, а во-вторых, вам больше, чем другим, пришлось писать буквы в школе.
Лукас замер.
— О чем это вы?
— Лорд Джеймс рассказал, как вам было трудно, — тихо произнесла она.
— Джек — идиот, — отрезал Лукас. — Раздул из мухи слона.
— Здесь нечего стыдиться, лорд Хэдли. Я слышала, что многие дети сталкиваются с такой же проблемой.
— Какой проблемой? — забеспокоился Генри.
— У вашего племянника были трудности с чтением и письмом из-за того, что он воспринимал буквы перевернутыми.
— Значит, поэтому ты никогда не писал мне писем? — спросил Генри.
— Черт, нет! — прорычал он. — Я не писал, потому что был занят своими делами. Надо же было покуролесить от души! — Отшвырнув лупу, словно она жгла ему руки, он развернулся и направился кдвери. — Кстати, я опаздываю в «Уайтс» на партию в винт. Извините меня.
Кипя от злости, он вошел в клуб. Попадись ему под руку Джек, тот уже лежал бы в луже крови. Как он посмел рассказать даме о столь личном и столь болезненном?
— О, посмотри! Наш потерявший от любви голову жених! — Выглянув из-за спинки своего кресла, Инголлз поднял бутылку бренди в шутливом тосте и принялся мурлыкать Свадебный марш.
Грили оказался тут как тут и стал насвистывать мелодию, довольно фальшиво, кстати.
— Два идиота, — констатировал Лукас.
— Ты знаешь, почему он так мрачно одет, во все черное? Он справляет траур по своей половой жизни.
— Кстати, о черном — что с твоей физиономией? — осведомился Инголлз. — У тебя видок, словно ты побывал в нокдауне.
— Я пропустил удар. — пояснил Лукас. — От лошади.
— Очень опрометчиво с вашей стороны, сударь, — хмыкнул Грили. — Напился до бесчувствия?
— Спорим, его опоила его ненаглядная, — прошептал Фарнем театральным шепотом. — Любовным зельем, от которого он разгуливает по улицам словно лунатик.
Двое других заржали.
Не расположенный к шуткам, Лукас нахмурился.
— Фредди, скажешь еще одну гадость про вдову, поджаришь себе задницу в камине.
— Остынь, Лукас. Куда подевалось твое чувство юмора? — проворчал Инголлз.
— Видимо, от него ничего не осталось после последних заметок в газетах, — предположил Фарнем.
