Каренина непроизвольно пригнула голову, однако Левин, похоже, вообще никого и ничего, кроме своей мадамы, не замечал. Аня на несколько минут вообще забыла о присутствии родителей Максима и его самого, в голове роился килограмм мыслей.
«Интересно… интересно… Он же должен быть сейчас с Кити на Ривьере! Может, они уже вернулись? Дамочка у него такая ничего себе, породистая, любопытно, сколько ей лет? Тридцать? Сорок? Но очень стильная… Выглядит так потрясно. Наверное, Щербацкая ему весь отдых испоганила. Она может!» — Каренину распирало от любопытства.
— Аня, вы меня слышите? — Альберт Георгиевич помахал рукой у Ани перед лицом.
— Что? — Каренина будто в люк неожиданно упала. Родители Максима на неё как-то странно смотрели.
— Вы что же, хорошо знакомы с этими… с этими… гражданами? — Валерия Сергеевна приподняла бровь.
— Да нет… Просто Левин… — в этот момент Максим сильнейшим образом наступил Карениной на ногу под столом. Аня обернулась к нему всем корпусом, вдохнула полные лёгкие воздуха… и медленно выдохнула. Веселовский-младший смотрел на неё как разъярённый тигр.
— Одна её подруга, Кити Щербацкая, мама, ты её знаешь… — начал он. — Видела, наверное?
Валерия Сергеевна утвердительно кивнула.
— Так вот, Аня и Щербацкая учатся в одном классе.
— Щербацкая — школьница? — мамаша Веселовская прыснула.
Максим убедительно кивнул головой.
— Подождите… — Альберт Георгиевич наморщил брови. — А в каком классе учится Аня? Аня, ты в каком классе?
— В одиннадцатом.
— А сколько тебе лет? — Каренина было разинула рот, но тут ей опять наступили на ногу под столом.
— Ей скоро будет восемнадцать, папа.
— Как это?
— Ну так бывает.
— Понятно. И в каком классе, вы Аня, два года сидели?
— А… я…
— Она с восьми лет в школу пошла, — ответил за Каренину Максим, поглощая мясо.
— Понятно. Болели? — не унимался Альберт Георгиевич.
— А-а… Э-э-э…
— Да, папа, болела.
— Чем же?
— Свинкой, врачи запретили в школу идти, — опять ответил за Аню Максим.
— А-а, понятно. Сын, а твоя будущая жена сама вообще не умеет разговаривать? Она сама не может ответить?
— Могу, — встряла наконец Аня.
— И что?
— Он всё правильно сказал. А Левина я лично не знаю. Кити Щербацкая с ним встречается, а я с ней действительно с первого класса дружу.
— Но тем не менее вы знаете, как его зовут, — заметила Валерия Сергеевна, разрезая телячью котлету.
— Знаю, мне Кити рассказывала.
— А где сейчас Кити? — многозначительно спросил Альберт Георгиевич, покосившись на жену.
— Дома, наверное, раз они вернулись.
— А ты уверена, что Кити вернулась? — осторожно, но настойчиво поинтересовалась Валерия Сергеевна.
— Да… То есть нет. То есть я не знаю, — Карениной казалось, что чем больше она говорит, тем меньше надежд стать суперзвездой у неё остаётся.
— А ты ей позвони.
— Позвонить?
— Да, позвонить. У тебя же мобильник, надеюсь, не для декора? — язвительно проговорила продюсерша.
Аня набрала номер Кити. Никто не отвечал.
— Никого нет. Может, она куда вышла?
— Может. Но ты на всякий случай поинтересуйся, вернулась она или нет.
Каренина снова посмотрела в сторону Левина. Он размахивал руками и что-то рассказывал спутнице. Та улыбалась и смотрела на Алексея своими огромными чёрными глазами из-под опущенных длинных ресниц. Гладко уложенные назад волосы, длинные золотые серьги, костюм из тонкой зеленой кожи… Аня ощутила ужасное злорадство. Наконец-то и Кити кто-то уделал!
— Да, видимо, съёмки клипа придётся ещё задержать, — со вздохом заметил Максим.
— Почему? — Альберт Георгиевич приступил к десерту.
— Модели нет подходящей. Все стервозы испарились.
— Да ну! Как собак нерезаных! Я тут в одном журнале прочитал, что это сейчас вроде как модно.
— Вот-вот… то-то Левин на подъёме.
— Да ну его в баню!
— А чем он занимается? — спросила Аня.
— Кто? Левин?
— Да.
— Не знаешь? Правда?
Каренина отрицательно мотнула головой.
— Экспортом, — ответил Максим, взглянув папаше в глаза и кивнув при этом головой.
— А-а… — Аня мучительно пыталась вспомнить значение этого слова. Экспорт — это когда привозят из-за бугра или увозят туда?
— Мама, кстати, я хочу тебя предупредить, Аня поедет к нам на дачу в эти выходные, — вдруг громко сказал Максим.
Валерия Сергеевна приподняла сначала одну бровь, а за ней другую.
— Это… это… Хорошо.
Аня убрала ногу, чтобы Максим больше на неё не наступал, но вместо этого он повернулся к ней с улыбкой.
— Там будут все наши родственники и знакомые. Знаешь, у мамы юбилей.
— Ой! Как здорово! Сколько вам? — Каренина подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Валерия Сергеевна болезненно скривилась. Тут Аня вспомнила, что по телеку во всех фильмах всегда говорят, что, мол, спрашивать женщину о возрасте — это всё равно что оскорблять. Похолодев от ужаса, Каренина попыталась загладить свою бестактность.
— Просто я даже представить себе не могу… Вам на вид больше тридцати не дашь ни за что! Но просто раз Максиму больше двадцати, то…
Валерия Сергеевна, белая от гнева, резко перебила Аню:
— Мы там пробудем пару дней, может и больше. Кстати, там будет один твой однофамилец.
— Каренин? — оторвался от десерта Альберт Георгиевич.
— Да, Альберт, я забыла тебя предупредить. Просто он сам позвонил и напросился.
— Господи! Да что это такое! Почему было бы сразу самого Левина не позвать!
— Каренин? А как его зовут? — Аня почему-то не на шутку разволновалась.
— Алексей. Алексей Каренин.
— А отчество? — еле слышно пробормотала Аня.
— Да пёс его знает! Я всякую шваль по отчеству не запоминаю! Официант! Я кофе своё вообще дождусь, в натуре, или нет?
— Альберт! Что это за слова? «В натуре»! Выражаешься как… как бандит! — Валерия Сергеевна злобно озиралась по сторонам.
— А ты почему не ешь? Уже остыло всё, — Максим показал на нетронутого лангуста.
— Спасибо, не хочу, — сглатывая обильную слюну, ответила полуживая от страшных предчувствий Аня.
