Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Герцог усмехнулся:
— Ну, нет. Придётся немного потерпеть. Шлем уже намертво привинчен. Времени на раздоспешивание совсем не осталось. Дам пару напутствующих советов. Первый и самый главный: все твои противники-петушки будут стараться привлечь к своим горячо любимым персонам как можно больше внимания. Они станут паясничать как дети и «играть» с противником, что ты можешь использовать в свою пользу. Как только возьмёшь в руки копьё — вцепись в него мёртвой хваткой, и заставь всех этих выродков подавиться собственным смехом! И ещё: помни о цели. Ты будешь сражаться не ради славы или чего-то ещё, а ради родства со мной, ради руки моей дочери. Пусть эта мысль придаёт тебе сил. А вот этот подарок сделала сама крошка Оливия, когда узнала, что у меня уже есть фаворит, которого мне бы хотелось видеть в качестве её законного супруга. Вот, возьми, — Герберт повязал на запястье Виктора цветастую фенечку и заговорчески подмигнул иномирцу. — Некоторых твоих возможных соперников я смог, так сказать, убедить проиграть бой. Как ты понимаешь, турнирная сетка уже составлена, по крайней мере на первый этап, но доступ к ней имеют лишь немногие, в том числе и я. Так что для меня не составило особого труда дать кому надо парочку взяток. Не удивляйся — здесь дела иначе не делаются. Ну, ладно, тебя отведут куда следует, а мне надо идти в герцогское ложе — скоро начало. Искренне желаю удачи, и да пребудет с тобой Свет!
Виктор уже начинал жалеть, что согласился на эту беспросветную авантюру, но отступать назад было поздно. «И как только они в этих железках ходят?» — искренне недоумевал он, в сопровождении слуг добираясь до стойл, где его уже ждал боевой конь в белой исшитой золотом попоне. Забираться на него оказалось самым сложным на данный момент испытанием, что заняло у бедняги почти двадцать минут, но когда это дело, наконец, подошло к концу, возникла новая проблема: один из помощников сказал, что вылезать из седла нельзя будет ещё очень долгое время, так что если Виктор вдруг хочет в туалет… то он опоздал и упустил свой шанс.
— Блеск, — повторил иномирец. — Просто блеск!
Всадника отвели за поводья в специальные «стойла ожидания», где все участники, коих оказалось ровно тридцать два, собрались перед началом турнира. Вокруг каждого из них столпились помощники, тренеры, оружейники и пажи, что очень напомнило Виктору земные гонки мирового уровня на спортивных машинах, где в заезде принимали участие не просто гонщики, а целые команды из нескольких водителей и целой бригады механиков, медиков и прочих.
На Виктора смотрели с явной усмешкой, хоть убедиться в этом не было никакой возможности, ведь на каждом уже крепко сидел закрытый со всех сторон шлем. Сам же Виктор внимания старался не привлекать и просто стоял в стороне, особо не двигаясь и ожидая начала представления. И вот, спустя несколько минут вдалеке послышались бурные овации уже собравшейся на трибунах толпы, отчего сердце бешено заколотилось, навевая очередную порцию волнения и сомнения в целесообразности всего вокруг происходящего.
Судя по стихающему шуму, герцог попросил тишины для того, чтобы произнести пафосную публичную речь. В этот момент всех всадников пригласили на торжественное построение, и колонна облачённых в боевое обмундирование скакунов в ряд проследовала к арене.
Ристалище оказалось похожим на футбольное поле, где аккуратно стриженый газон был разделён на несколько отдельных участков для разных видов соревнований. Но сегодня требовался лишь один из них: продолговатый, с проходящим посередине высоким забором. Всадники выстроились в ряд и поклонились трибуне, на которой восседал Его Светлость, и Виктор, взглянув туда, впервые увидел принцессу, но рассмотреть её так толком и не смог: герцогское ложе находилось очень высоко, да и широкополая шляпа с тёмной вуалью на голове от яркого солнца на голове леди Оливии этому очень мешали. Но голос Герберта даже на таком расстоянии был слышен более чем отлично:
— А вот и участники соревнования, которых вы все знаете и любите, за которых болеете и на которых, я уверен, потихоньку делаете ставки! Не стану вас за это винить, ведь я тоже поставил на победителя третью часть всех государственных земель…
По трибунам прошлась волна смеха. Шутка была принята на «ура».
— Спешу напомнить, что главное правило турнира — быть предельно честным! Никаких уловок и всего остального, есть только вы и ваши противники, это всё, что должно занимать ваше доблестное сознание в этот славный день!
Виктор вдруг почувствовал необычный прилив сил, никак не связанный с воодушевляющей речью герцога. Спина выпрямилась сама собой, тяжёлый вес турнирных лат словно перестал ощущаться, а обзор, максимально урезанный границами прорези в шлеме, расширился как минимум впятеро; сознание, как и зрение, прояснилось, и Виктор почему-то определённо понял, что теперь он победит с гораздо большей вероятностью, чем считал всего минуту назад. Прислушавшись к своим ощущениям, он заметил приятное тепло в кончиках пальцев, и сразу всё понял — волнение перед боями, неуверенность в собственных силах, страх быть пойманным епископом — все этим эмоции смешались в один мощный ком, который катился с вершины уже долгое время, и вот, наконец, с грохотом врезался в границу терпения. И та сила, которой Виктор владел, поглотила эмоции как подпитку, превратившись во вполне физическое ощущение собственной уникальности, самоуверенности и других приятных чувств.
— …нашими отцами, дедами, прадедами, — говорил что-то Герберт, но Виктор прослушал почти всю его речь, и, осознав это, раздосадовано прошипел. — Да возгордятся предки величием нашим, да не посрамим мы честь отдавших жизни за нашу свободу! Да ниспошлёт нам свою божественную благодать вселенский добродетельный Свет! Kaelte haelde!
— Каэлтэ… что? — не понял Виктор.
— Кельте хельде, — подсказал один из его помощников. — Это древний язык наших отцов-основателей. На нём были написаны многие первородные сказания, в том числе и самая популярная мифологическая Книга. Ну, это-то вы точно знаете. Дословно переводится как «бескорыстная доброта»
— Да, да. Конечно знаю. Просто… забыл.
После фразы на древнем языке трибуны как по сигналу встали, и выполнили жест, вызвавший в цивилизованном земном обществе крупный резонанс: они сперва приложили ладони к своим сердцам, после чего протянули их в небо, в сторону светил. Но это движение не было нацистской пропагандой или символом ненависти. Напротив, каждый делал это с лёгкостью и добротой на душе, и герцог, повторив за всеми, объяснил невеждам:
— Вечный путь от сердца к небесам, — воскликнул он. — Следуя заветам предков, да не станем мы посвящать отмеренный нам срок на то, о чём впоследствии станем жалеть. Мой распорядитель объявит первые пары. Да начнётся турнир! Кельте хельде!
— Кельте хельде! — подхватила толпа.
— Кельте хельде, — одними губами прошептал Виктор.
Зазвучал гимн, исполняемый духовым оркестром. Несколько десятков труб, туб, тромбонов, виолончелей и флейт почти десять минут непрекращающимся маршем играли самую главную государственную музыкальную композицию, отчего у Виктора волосы встали дыбом — настолько эмоциональной была эта музыка. Бархатистый женский альт звучал неизвестным языком, но смысл отчего-то был вполне себе ясен, и он несильно отличался от смысла любого иного гимна любой иной страны любого иного мира.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
