— Все работают по-разному. — Чип идет на попятный.
— Просто скажите то, что собирались сказать.
Не-а. Чип — технарь и не может говорить как обычный человек. Он начинает с мелочей. Шаг за шагом ведет слушателя по всему процессу. Сводит с ума, ждет, пока вы сами сделаете выводы. Он всегда строит рассуждения шаг за шагом, выискивая изъяны в собственных логических построениях.
— Что ж, георадар тоже можно использовать, но в условиях эстуария[12]я бы не стал. В пресной воде, конечно, но в Нью-Йорке из-за солености воды чувствительность радара меньше, импульсы рассеиваются. Все равно что смазанная картинка по телевизору. Разве увидишь футбол? Боковой обзор лучше.
— Футбол? — удивляется Воорт.
Торговое судно потихоньку догоняет лодку. С высоты Воорту лучше видно корму: закрепленные цистерны с балластом, кучки ржавых механизмов или обломки лодочного оборудования. Видимо, все это поднято ныряльщиками.
Члены команды «Скитальца», занимающиеся оборудованием, не поднимают голов.
«Я все равно не смог бы их узнать».
— Что приводит нас к мысли о магнитометре, — продолжает Чип.
Воорт сдается. Поторопить этого типа невозможно.
— Магнитометры тоже похожи на торпеды. Они помогают искать зарытый в землю металл.
Внезапно Воорт понимает — или думает, что понимает.
Сердце колотится быстрее; он говорит:
— Так вы считаете, что они используют какое-то не то оборудование?
— Ну, это вопрос личных предпочтений, но если бы я искал «Гусара», то использовал бы что-нибудь другое.
Воорт смотрит на груду обломков, поднятых со дна. Подносит к глазам бинокль.
«Все, что они подняли, похоже на электронику. Или стекловолокно. Пластик. Все современное, не старое».
Кровь приливает к лицу, в душе вздымается волна уверенности.
— Они ищут не «Гусара», — говорит он. — Они ищут что-то другое.
Чип явно удивлен.
— Не понимаю. Зачем же просить разрешение? Зачем такие хлопоты?
Ну, разумеется, в этом есть смысл, еще какой смысл. Большой кусок мозаики встает на место. Теперь Воорт чувствует, что прав.
— Чтобы можно было спокойно нырять, несмотря на меры безопасности, — медленно начинает он. — В первый день береговая охрана устраивает проверку. Вы показываете разрешение. Они запоминают лодку. К ООН вы не приближаетесь. Становитесь частью пейзажа. Если ищешь что-то незаконное, нужно придумать, как законно обосновать, что находится там, где находишься.
— Так что же такое они ищут? — спрашивает Чип.
— Клад, — отвечает Воорт. — Только современный. Но какой?
Глава 12
Леон Бок чувствует запах бананов. Дурной знак.
«За мной наблюдают?»
Он ждет, пока пройдут корабли, и только потом позволяет себе оторвать взгляд от экрана и посмотреть им вслед. Буксиры — судя по трехцветным значкам, воортовские, — уходят на север, к вспененным водам Адских Врат.
Запах становится сильнее, но на борту «Скитальца» фруктов нет, здесь только наемники Бока, катушка троса, капли маслянистой речной воды и закрепленные цистерны с балластом.
Бананы возвращают в прошлое. Леону двенадцать, он снова убегает из приемной семьи, голодный и злой. И залезает в парижскую бакалейную лавку, где набрасывается на лакомства, которые иначе никогда бы не попробовал. Месье и мадам Де Лавери скорее заперли бы его в треклятый чулан, чем накормили чем-то, кроме объедков. Они повара, так их раз эдак, и всю жизнь охают и ахают из-за еды, как дети, разворачивающие рождественские подарки. Но никогда не поделятся с ним деликатесами, которыми он теперь объедается.
Когда из подсобки появляется жандарм, Леон как раз доедает банан, не обращая внимания на возникшее несколько минут назад ощущение: какая-то неуловимая помеха кулинарному счастью, легчайшее беспокойство на периферии сознания и желание броситься наутек — верный знак, что где-то поблизости есть другой человек, и этот человек следит за ним.
Это первое в жизни Леона серьезное нарушение закона. Главная сложность с интуицией в том, что люди обычно не обращают на нее внимания. Но Леон обещает себе, что никогда больше не будет игнорировать такие ощущения, а позже — прогуливая уроки в школе, а потом и на военной службе — он замечает, что запах бананов означает наблюдение.
И теперь Леон Бок сопротивляется желанию схватиться за бинокль. Если надо оглядываться назад, профи просто оборачивается. Так что толку выказывать подозрительность?
«Если бы полиция могла что-то доказать, они были бы здесь, — размышляет Бок. — Так кто же наблюдает?»
Это ведет к следующему вопросу.
«Кто такой Фрэнк Хеффнер?»
Проблема возникла после звонка обезумевшего Стоуна два часа назад, и Бок еще не успел добраться до своего источника в полиции и проверить.
«По описанию Стоуна это не Воорт. Но мне не нравятся совпадения. Не нравится, что за две недели два следователя вышли на Стоуна».
Он вспоминает, как Воорт лежал на полу на автозаправке, связанный и жалкий. Коп испытывал неподдельный ужас и унижение. Но Бок знает, что бывают случаи, когда жертва — вроде бы обезвреженная — неожиданно приходит в себя и яростно бросается на мучителя. Он видел это на поле боя. Запуганный солдат кидается на врага. Единственный способ остановить его — уничтожить.
Отсюда вопрос: действительно ли Воорт уехал?
Бок ощущает страх не так, как другие люди: учащенное сердцебиение, пересохший рот. Для него страх — это нарастающие материально-технические проблемы, ощущение, что надо давить сильнее, быть внимательнее.
Сердится он тоже редко. Эмоции ведут к несдержанности.
На самом деле, как он теперь понимает, на реке всегда кто-то наблюдает. Таковы особенности работы на открытом месте. В узких каналах лодка гораздо заметнее. Оживленное движение не помогает затеряться. Береговая охрана — источник постоянной опасности, выспрашивают, есть ли у него разрешение нырять или нет. Полиция проверяет каждый день.
«Если бы они знали, что лежит на дне, меня бы окружили».
Но, черт возьми, сложные задачи придают жизни вкус.
— Я закрепил рыбу, Леон, — говорит механик по имени Андре, бывший специалист французского флота по гидролокации, бывший ооновский миротворец, контрабандист, разыскиваемый за убийство.
Трос начинает разматываться. Бок вздыхает. Он предвидел сложности, когда брался за работу. Потому и потребовал тройную плату — и потому Стоун согласился без возражений, зная, что купил услуги одного из лучших специалистов в мире. Зная безупречное досье Бока — предмет его гордости.
