Хотя был абсолютно уверен, что она знает. Знает, что я знаю, что она знает. Так мы и стояли, каждый играя свою роль, пытаясь сочинить свой конец сценария. Опираясь на космическую мудрость, гласящую, что это заключительная, а не первая сцена. Такой выбор позволял нам учтиво стоять там, где мы стоим, пока кто-нибудь не сделает резкого движения.
— Так в чем проблема?
Судя по форме, она была местным копом.
— Какая проблема?
— Та, что вы мчались, словно собираетесь купить новую машину.
— Нет, что вы. Моя машина в ремонте, так что мы приехали на машине жены.
— На этой?
Зеркальные очки кивнули в сторону золотистого джипа.
— Ну да. Обычно мы ездим на моем «форде», так что за рулем этого автомобиля мне приходится сидеть всего пару раз в месяц. Сегодня, знаете, столько народу ездит на джипах, и все они так похожи.
Женщина поводила головой из стороны в сторону, стараясь подключить боковое зрение, но ни в коем случае не упустить меня из виду.
— Где же ваша жена?
— Она там.
— Но вы-то здесь.
— Ну… конечно.
— Покажите мне, пожалуйста, ваши права.
— Я сегодня не за рулем.
— Просто хочу вам помочь. Вдруг вы ошиблись? Вы же сами сказали: все джипы так похожи. Я проверю по рации, где зарегистрирован ваш автомобиль, и, можете не сомневаться, мои данные совпадут с адресом в ваших правах. Вы ведь живете с женой, правда?
— А кто не живет?
Она даже не улыбнулась.
— У меня, видите ли, нет при себе прав. То есть они, конечно, у меня есть, но… они в машине.
— В машине.
— В бумажнике, — сказал я. — Я, собственно, поэтому и пришел. Взять бумажник.
— Значит, вы пошли за покупками в маркет, но оставили бумажник в машине.
— Можете считать меня оптимистом, — сказал я. — Но моя жена…
— Вашей жены что-то не видно.
— Она в маркете, как раз сейчас стоит в кассу. Ждет, когда я вернусь с бумажником, чтобы сделать покупки на мою кредитную карточку.
— Складная история, — сказал мне блюститель порядка.
— Только если у нее будет хеппи-энд.
— Так давайте возьмем ваш бумажник, а потом займемся каждый своим делом.
— В том-то и проблема.
— А-а! Так вот в чем проблема.
— Вот именно! Итак, во-первых, я оставил бумажник в бардачке, туда всегда все складываешь, а потом она отправила меня за…
— Кредитной карточкой.
— …за кредитной карточкой, и мы оба забыли про ключи.
— Значит, все заперто в машине.
— Совершенно верно. — Я пожал плечами и ухмыльнулся. Помолился про себя, чтобы все обошлось.
Мое отражение по-прежнему маячило в линзах ее очков, когда она спросила:
— Что же нам теперь делать?
Изогнувшись дугой, сине-оранжевое пламя вспыхнуло за работавшей на холостом ходу патрульной машиной… Послышался звук разбитого стекла.
Женщина обернулась, посмотрела направо и налево, стараясь не терять меня из виду, но так и не увидела ничего похожего на разбитое стекло. Черные очки вновь нацелились на меня в тот самый миг, когда я — через ее плечо — увидел, как завиток черного дыма поднимается из-под капота патрульной машины, запахло паленой резиной.
Коктейль Молотова, состряпанный из материалов, прихваченных в аптеке, полыхал вокруг передней покрышки.
Она и взорвалась первой с громким хлопком. Женщина резко обернулась, выхватила пистолет. От ее машины валил черный дым. После взрыва покрышки пылающий Молотов прорвался в моторное отделение. Пламя перекинулось на трубку бензовода.
Бум! Язык пламени сорвал капот патрульного автомобиля.
Женщина, пошатываясь, попятилась на меня, чтобы укрыться в проходе между припаркованными машинами.
Грохот! Из бензобака вырвался огненный вар.
Тепловая волна сбила с ног сначала ее, а потом и меня.
Волна разъяренного жара дохнула мне в лицо.
Лежа на спине между двумя машинами, я увидел, как ревущий столб оранжевого пламени и черного дыма ракетой взвился в вечернее небо. От взрыва завизжали на разные лады десятки противоугонных устройств.
Слишком много шума для тайной операции. Интересно, сколько кадров с нашим участием успели заснять?
«Поднимайся!»
Огонь с ревом врывался в проход между двумя джипами. Оглушенный страж порядка лежал у моих ног, ее лицо и руки были краснее красного. Отовсюду налетали волны удушливого зловония, издаваемого плавящейся резиной, горящим газом, раскаленным металлом и… палеными волосами. Пистолет выбило у нее из руки. Я видел, как она шарит в поисках потерянного оружия.
«Она хочет сражаться до конца».
Поэтому я волоком оттащил ее от эпицентра взрыва. Она была оглушена, но старалась встать на колени, пока я срывал с нее рацию, а сорвав, отшвырнул в сторону и крикнул:
— Сейчас я приведу помощь!
И побежал в сторону аптеки.
Не успел я вырваться из клубов черного дыма, Зейн, который состряпал и швырнул коктейль Молотова, с разворота ударом ноги выбил водительское окно у «БМВ». Стекло оказалось противоударным и пошло трещинами, похожими на паутину. Вторым ударом он снес всю раму вместе с треснувшим стеклом. Рассел щелкнул замками, открывая дверцы, выдернул провод зажигания из рулевой колонки и использовал отвертку как ключ. Мотор взревел. Рассел и Зейн стремительно вырвались на угнанном «БМВ» со стоянки, минуя толпу, завороженно глядевшую на горящую патрульную машину. «БМВ» с выбитым окном остановился на достаточно большом расстоянии, чтобы мы успели запрыгнуть в него со всеми нашими вещами, а затем сквозь облако черного дыма, визг и улюлюканье противоугонных систем и приближающиеся сирены пожарных машин с ревом вырвались из огненного столпа.
32
— Посмотри на меня! — завопил я, обращаясь к Зейну, пока Рассел гнал наш «БМВ» сквозь ранние сумерки предместий Нью-Джерси.
Устроившаяся рядом со мной на заднем сиденье Хейли сказала:
— У тебя половины бровей не осталось.
— Не говоря уже о здоровом румянце, — добавил Рассел.
Зейн, сидевший на переднем пассажирском сиденье, промолчал.
Ветер врывался в выбитое окно.
— Я шикарно держался! — крикнул я.
— Ничего подобного, — ответил Рассел, наугад сворачивая налево. — Тебе всегда кажется, что ты шикарно держишься, когда разговариваешь с женщинами, но что-то не похоже.
— Это была не женщина! — завопил я.
