очнулась, — первым заметил моё пробуждение отец, сидевший в кресле.
— Любимая, — прошептал муж и нежно поцеловал меня в губы.
Выглядели мужчины неважно. И у отца, и у Юргаса на лице были все следы недосыпа и нешуточных переживаний за мою жизнь.
— Я долго была без сознания?
— Три дня, — со вздохом ответил отец.
Юргас молчал и смотрел на меня взглядом полным любви и нежности. Его пальцы продолжали поглаживать мою руку и эти простые ласки вызывали у меня желания, которые явно были не совсем свойственны тому, кто пролежал без сознания три дня. Но я ничего не могла поделать с тем, что я так люблю своего супруга и хочу как можно больше времени проводить с ним наедине.
— Амаль, всё хорошо? — улыбаясь, уточнил Юргас, словно он прочитал мои мысли и был очень доволен ими.
— Да, — выдохнула я, и чтобы перевести тему, спросила: — Что было после того, как я упала в обморок?
— Давай для начала тебя осмотрит целитель, затем ты покушаешь, и мы всё расскажем. А сейчас я сообщу маме и твоим братьям, что ты очнулась, — повелительным голосом выдал отец.
— Хорошо, — согласилась я сразу же, потому что почувствовала, насколько голодна.
Король покинул комнату, а Юргас сразу же накинулся на меня с жаркими поцелуями. А что я? Я совершенно не против, особенно когда мой муж теряет контроль рядом со мной и вытворяет разные штучки, от воспоминания о которых щёки краснеют, а в животе начинают порхать сумасшедшие бабочки.
— Малышка, — прошептал муж, с трудом оторвавшись от моих губ. — Я так испугался…
— Всё в порядке, — успокоила я любимого. — А когда я что-нибудь съем и приму ванну, станет ещё лучше.
Ну, а потом всё завертелось-закружилось: в комнату ворвались вихри под названием любимые родственники. Братья, убедившись в том, что я жива и умирать в ближайшее время не собираюсь, увели с собой Юргаса, чтобы тот хоть немного отдохнул. Мой любимый муж не отходил от меня все три дня. Мамочка осталась со мной, чтобы присутствовать при осмотре целителем, который подтвердил, что со мной всё в полном порядке. Она также помогла мне добраться до ванной комнаты, потому что три дня без движения дали о себе знать, и я еле передвигала ноги.
После того, как я съела всё, что мне принесли, в комнату вернулись отец и Юргас. Мой муж присел на кровать, чтобы быть поближе и иметь возможность прикасаться ко мне. Король и королева заняли кресла, стоявшие рядом с кроватью и отец начал рассказ о том, что произошло, пока я «отдыхала».
— Ко мне приходила богиня Ай-Ли, — сказал отец и внимательно посмотрел на меня.
— Я кое-что слышала, — решила признаться сама в том, что немного подслушала их с Юргасом беседу.
Отец усмехнулся и продолжил:
— В планы богини входил ваш с Эйтоном брак.
— Но зачем ей это? — я удивилась искренне, потому что не понимала желания Ай-Ли поженить нас.
— Он единственный наследник короля Даата, — продолжил отец. — У чёрного колдуна не могло быть детей, поэтому он забрал сына у своей родной сестры и воспитал его. Но Эйтон даже не догадывался, что является родственником короля.
— А что произошло с мамой Эйтона? — мне было действительно интересно узнать о её судьбе.
— Она умерла от горя, прожив всего лишь год после рождения сына. Так сказала Ай-Ли.
— Жаль. Но зачем Амаль выходить замуж за Эйтона? — Юргас сжал мою ладонь, когда задал этот вопрос королю. Было видно, что мужу очень тяжело даже думать о том, что я могла стать женой другого мужчины.
— Начну с начала. Ребёнок Эйтона при рождении забрал магию не только матери, но и отца. Правда дар малыша прятался так хорошо, что даже Даат не смог увидеть в Ануаре очень сильного мага, — спокойно рассказывал отец. — И тем более, он не знал, что у сына его племянника ребёнок с первородной магией.
— То есть, у Ануара не чёрная и не светлая магия? — не выдержала я.
— Да. Малыш Ануар — ребёнок-спаситель.
— Что это значит? — уточнила мама.
— Всё просто. Он родился от истинной любви чёрного мага и светлой магини. Его дар дал толчок к возрождению магии, которая существовала в давние времена, до того, как маги начали творить зло и их дар превратился в чёрный.
— Поэтому начали появляться магические создания, о которых мы уже давно не слышали? — догадался Юргас.
— Да, — подтвердил король. — Их впервые увидели где-то год назад.
— Когда родился Ануар, — сказала мама.
— Точно.
— Но почему я потеряла сознание, когда взяла малыша на руки? Я ведь почувствовала, что магия меня защищает, а не наоборот.
— Он впервые выплеснул свой дар и конечно же в таком юном возрасте не смог рассчитать силу, — продолжил отец. — Ваши магии объединились и так как Ануар сильнее тебя, ты упала в обморок. Витторию приложило ещё сильнее. А учитывая, что она слабее тебя намного, неизвестно очнётся ли вообще.
— Так Виттория точно шпионка Даата? — спросила я слабым голосом, потому что несмотря ни на что, служанка была моей подругой. Ну, по крайней мере, я так думала.
— Да. Она следила за вами. У Виттории был артефакт переноса. Когда девушка увидела, что дракончики выкрали малыша и Даат не сможет шантажировать Эйтона, решила взять всё в свои руки. Если бы у неё не получилось доставить тебя к колдуну, Виттория бы ввела сок гикори… — завершил объяснение отец сорвавшимся от волнения голосом.
Юргас прижал меня к себе сильнее и поцеловал в макушку.
— Но зачем Даату нужна была Амаль? — спросил мой муж.
— Чтобы его племянник женился на дочери главного врага и таким образом иметь влияние на нашу страну, — разъяснил король. — Даат бы продолжил удерживать Ануара и заставлял бы Эйтона и Амаль слушаться его.
— Понятно. Но возвращаюсь снова к тому, зачем богине брак Эйтона и Амаль? — не унимался Юргас.
— Она знала, что Эйтон перешёл на нашу сторону и больше не поддерживает Даата. Она решила, что я помогу своему зятю свергнуть чёрного колдуна и освободить Даркт от его власти.
— И что нам сейчас ожидать от Ай-Ли? — Юргас буквально выплюнул имя богини.
— Всё нормально. Она ничего не сможет сделать, — успокоил нас отец. — Богиня не всемогуща. Ай-Ли решила приложить все свои силы, чтобы помочь магам в чёрном королевстве свергнуть их правителя. Вы ведь знаете, что у них магия начала светлеть и тем более рождение детей со светлым даром участилось. У Даата нет уже той власти, что раньше. Да и сам он слабеет. А когда его подданные узнают, что у единственного
