не так.
Потом дядя Жора с удовольствием съел вторую порцию кныдлей и после того, как подробнейшим образом расспросил тетку Марту о способе приготовления этого «дивного», как он сказал, блюда, стал делиться с ней рецептами каких-то других заморских блюд, как будто они были ей нужны.
И вообще дядя Жора оказался компанейским мужиком. Он беспрерывно шутил, рассказывал анекдоты и отпускал длинные комплименты в адрес хозяйки дома.
Боцмана это очень нервировало, и он все время порывался увести тетку Марту из дома во двор под предлогом того, что нужен ее совет по вопросу реставрации забора.
Но Марта Теодосовна уходить никуда не спешила, вовсю улыбалась дяде Жоре, и по всему было видно, что выслушивать комплименты от московского гостя ей очень даже нравится.
Наконец, к радости боцмана, с завтраком было покончено. Все вышли из-за стола и дружно отправились в сад осматривать покосившийся забор. Работы здесь было и не много, и не мало — как посмотреть. Если взяться дружно, то можно и за два дня управиться, а если не спешить, то и месяца не хватит. А если очень постараться, то можно и до конца лета провозиться, смотря, как повезет. Короче, если боцман собирается охмурить хозяйку дома, то торопиться ему не следует. Впрочем, если помощь ему все-таки нужна, мы не отказываемся, можем и помочь. Тем более что в нашем полку прибыло, в смысле, что еще один мужик припожаловал.
Однако вновь прибывший «мужик» надежд не оправдал. Более того, все усугубил. Он подошел к забору и, хотя никто его об этом не просил, толкнул один и без того качающийся столбик, и тот благополучно рухнул на соседскую территорию, потянув за собой еще две секции штакетника. Тетка Марта ахнула и грустно уставилась на порушенный забор. Если раньше у нее хоть какая-то ограда была, то теперь и той не стало.
Для боцмана настал его звездный час. Он тут же выпятился на авансцену и заявил, что в отличие от некоторых (он выразительно посмотрел на дядю Жору) руки у него растут оттуда, откуда надо, и пусть Марта Теодосовна не расстраивается, забор он ей починит в самое что ни на есть короткое время.
Но дядя Жора тоже не растерялся и в качестве компенсации за причиненный вред хозяйскому имуществу вызвался самолично приготовить какой-то невероятный обед, но с условием, что мы с Лялькой сходим в магазин и купим необходимые ему ингредиенты.
— Мы с вами, милейшая Марта Теодосовна, можем посоревноваться в кулинарии, — весело бухтел он, — пока эти бравые господа, — он указал на боцмана и Фиру, — будут заниматься реставрацией вашего забора. Они будут строить, а мы их кормить. Пройдемте, дражайшая Марта Теодосовна, в кухню и обсудим меню сегодняшнего обеда. Согласны?
Тетка Марта с удовольствием согласилась, а боцман теперь еще сильнее разволновался. Видя, что ему опять не удалось взять верх над дядей Жорой, он неожиданно завил, что никакая помощь ему вовсе не требуется, что он сам справится с забором и что мы со спокойным сердцем можем сию же минуту отправляться в свою Москву...
Но никто его уже не слушал. Тетка Марта под ручку с дядей Жорой удалились по направлению к дому.
Тогда боцман стал быстро и даже яростно отбивать обухом топора слеги от столбов и складывать секции забора в углу участка. Потом, раскачав полусгнившие столбы, он вытащил их из земли и тоже сложил рядом со штакетником, потом он велел Фире заняться ошкуриванием новых столбов, которые лежали под навесом у сарая, а сам стал замешивать цементный раствор для их укрепления в земле. Поначалу Яков Ефимович некоторое время все еще бросал в сторону дома тревожные взгляды, но вскоре работа захватила его, и он полностью отдался восстановлению забора.
Мы же с Лялькой некоторое время понаблюдали за слаженной работой мужчин, но потом, решив им не мешать, пошли прогуляться по деревне и зайти в магазин, как просил дядя Жора.
— Вообще-то по-хорошему нам бы надо пробежку сделать, — сказала Лялька, — а не променад. Растрясти эти вареники, будь они не ладны.
— Кныдли, — поправила я.
— Что? А, один черт...
Однако никуда мы не побежали, а пошли степенно, тем более что у калитки нам встретился Никита, который выразил готовность показать, если не достопримечательности поселка, которых, по его словам, здесь попросту не было, то хотя бы его окрестности.
Но очень скоро выяснилось, что Кит просто ничего не понимает в достопримечательностях. Для меня, например, все здесь было примечательным. Поселок был чрезвычайно симпатичным и ухоженным. Все домики, стоявшие по обеим сторонам главной улицы, были свежевыкрашены в разные цвета, украшены резными наличниками и цветами, растущими в навесных ящиках под каждым окном. Перед каждым домом был непременно разбит цветник, огороженный у кого заборчиком из наискось поставленного кирпича, у кого деревянными колышками, а у кого низеньким плетнем. Трава во дворах была аккуратно подстрижена и по ней вились выложенные красным кирпичом дорожки. От калитки — к дому, от дома — к сараю, дальше — в сад-огород. Мы прошли весь поселок из конца в конец и вышли к небольшому озерку.
Поскольку день сегодня был праздничный — первое мая, как-никак, то возле озера наблюдалось некоторое оживление.
Многие сельчане пришли сюда целыми семьями, а то и в компании с соседями. Принесли с собой закуску, выпивку, в общем, устроили пикник на природе.
Я по своей неграмотности даже не знала, как теперь называется этот праздник. Впрочем, как он назывался раньше, я тоже доподлинно не знала. Для нас это было просто 1 Мая и все. Не надо было идти на работу, но зато надо было идти на демонстрацию. Но ничего, ходили. Потрясали гигантскими бумажными цветами и ситцевыми флагами, и ликовали, ликовали, ликовали... А после демонстрации шли к кому-нибудь в гости. И вся страна шла к кому-нибудь в гости. И у всех был праздник. В общем, было хорошо. Теперь, правда, от старых праздников ушли, а к новым как-то не прибились. И остались у нас только Новый год и Восьмое марта. Но здесь в Больших холмах у озера развернулось настоящее гулянье. Несколько магнитофонов пытались на разные лады перекричать одну-единственную гармошку, которую самозабвенно растягивал сильно подвыпивший немолодой гармонист. И хотя гармошка была чуть ли не ровесницей прошлого века, да и сам гармонист едва держался на ногах, однако вокально-танцевальная группа, собравшаяся вокруг него, так лихо отплясывала ни пойми какие танцы и такими нарочито визгливыми голосами выкрикивала малопристойные
