показал на свои уши, давая понять, что ничего не слышу.
Тот кивнул, достал мобильник из кармана и на экранчике набора СМС написал: «Предлагаем эвакуацию в безопасное место. Там могут оказать медицинскую помощь».
Я кивнул, потом указал на Мирославу. Мужик понял, набрал на экране: «+1 ОК», потом отвернулся и дал знак своим людям.
Мирослава по-прежнему была не в себе. Но один из подошедших к ней легонько тронул какую-то точку у неё на шее, и она расслабилась, откинувшись на заботливо подставленные руки.
Вздохнув с облегчением, я позволил увести себя к эвакуационной машине.
Глава 9
Нет, они не контролировали все деньги мира. Я понимал это, глядя на экран монитора, и улыбался.
Начиная такие вещи, всегда испытываешь сомнения: а что, если ты недооценил противника? Что, если слухи о его всемогуществе — вовсе не слухи, а самая настоящая правда?
Да, у меня много времени ушло для того, чтобы настроиться на эту схватку. Поверить, что всё возможно. И вот — оно начало исполняться. Управляемый хаос, порожденный мной. И теми людьми, которые готовили мою заброску сюда, включая самого профессора.
Рынок США не просто лихорадило. Там случился идеальный шторм. Чтобы как-то справиться с последствиями, правительство, да и сам Федрезерв вынужден был прибегнуть к далеко не рыночным мерам: контролю за выводом активов, в том числе монетарных, отказу в сделках, национализации — и так далее по списку. Расчёт понятен: оставить внутри настолько много ликвидности, насколько получится, дать ситуации успокоиться, после чего снова открыть рынки, изменив правила. Закрыть те лазейки, которыми воспользовались китайские и азиатские партнёры.
При этом они будто бы забыли о «законодательном лаге» между ними и оффшорными территориями, которые, как они предполагали, жёстко контролировались соответствующими организациями. Учитывая, что до девяносто процентов рынка сложных деривативов были структурированы именно через оффшорные юрисдикции, большая часть денег пролилась сквозь выстроенную плотину.
Ирония в том, что очень похожие технологии использовались при создании азиатского кризиса девяносто седьмого. Вот только там власти почти не имели возможности защищаться — любые резкие административные решения только усугубили бы катастрофу, да и соответствующих рычагов не было, физически. Ведь основная ликвидность была долларовой.
Главными задачами того кризиса были: торможение чересчур разогнавшегося Китая, переток ликвидности на западные рынки для поддержки венчурных инвестиций в айти и телеком, создание прорывных компаний. Через год-полтора цикл должен был быть завершён обвалом и скупкой по дешёвке всех «дикорастущих» компаний, вроде «Гугла». С возвратом ликвидности на восточный рынок, уже под контролем западного капитала, с дальнейшим выводом вредных и трудоёмких производств, который должен был «расчистить место» для нового «информационного общества».
Идеальная схема, качели бесконечного обогащения, с постепенным «высасыванием» свободных денег на рынке и включением их в свою орбиту. Вот только теперь эти «качели» неожиданно для своих создателей вошли в противофазу.
Значительная часть ликвидности, до этого «замороженная» в деривативах, потекла на восток. И это был не просто поток, это было настоящее цунами, предназначенное своими создателями для совсем иных целей. При этом даже те брокеры, которые номинально сохраняли лояльность своим крипто-хозяевам, вынуждены были большую часть своих собственных средств отправлять вслед за потоком. Иначе их фонды и трасты рисковали банально «высохнуть».
На фоне резкого скачка инвестиций в ЮВА так же резко поднялась нефть. Это позволило правительству Примакова окончательно закрыть вопрос краткосрочных облигаций, просто ликвидировав этот рынок. Но это было последнее, что он успел: в нашей стране наступил сконструированный нами глубокий политический кризис.
Настоящие боевые действия с применением тяжёлого вооружения и авиации в Нагатино были лишь соломинкой, сломавшей спину верблюду. Куда важнее было случившееся накануне громкое политическое убийство на Кипре.
Как выяснилось, у погибшего лидера коммунистов было целых три иностранных гражданства. Один это факт вызвал переворот внутри партии, завершившейся тем, что большинство членов Государственной Думы, прошедшие по партийным спискам, официально примкнули к либеральным демократам, у которых появилось конституционное большинство в нижней палате парламента.
Объявив высшее руководство страны в политическом убийстве оппонента после опубликованного расследования о реальных итогах выборов девяносто шестого года, либеральные демократы инициировали процедуру импичмента.
Президент же, потеряв полную лояльность и частично — дееспособность своей службы охраны после гибели одного из ключевых людей, заперся в бункере под Можайском.
В общем, всё более-менее шло по плану. За исключением нескольких нюансов.
Та заварушка в Нагатино оборвала все ниточки, через которые я рассчитывал достать заказчиков. Таким образом, моя жизнь и жизнь моих близких оставались под прямой угрозой. За нами по-прежнему шла охота. Хуже того: часть информации о проектах нашей консалтинговой конторы «просочилась» в СМИ, когда та сторона попыталась начать контригру. Всплыли даже мои данные и кое-какие фотографии, что было совсем нехорошо. Хорошенько прополоскали и Лику с её отцом и, разумеется, Бориса Абрамовича. Громче всего вся эта история раскручивалась на НТВ и других СМИ, принадлежащих медиа-империи Гусинского.
За этим последовало целых два покушения на Березовского, с интервалом в три дня. Причём второе оказалось безуспешным только благодаря вмешательству моих ребят, получивших подготовку у китайских товарищей.
Таким образом, Борис Абрамович был вынужден примкнуть к нам. Я же сделал вид, что не слишком интересовался его ролью в покушении на меня, и принял этот альянс.
Из Москвы мы эвакуировались все вместе, ровно через двое суток после Нагатинской мясорубки. Летели частным бортом, Як-42 из Домодедово. Несмотря на принятые на земле меры безопасности, Борис Абрамович здорово нервничал.
Успокоился он только тогда, когда мы приземлились в Грозном.
— Всему п…ц! — с восторгом констатировал он, когда самолёт бежал по полосе, воя тормозами. — Всему! Всё рушится к х…ям собачьим!
— Самое время делать деньги, — улыбался я в ответ.
— Да, чёрт возьми! — охотно соглашался олигарх.
Власть в Чечне тоже успела смениться. Причём, что удивительно для этого региона, практически бескровно. Толчком для перемен послужила кампания в федеральных СМИ, обвиняющая лично Ельцина и его приближённых силовиков в геноциде чеченского народа. Инерция информационного процесса на Западе оказалась настолько велика, что ведущие западные медиа успели поддержать этот заход до того, как им спустили новый «темник» от хозяев. Однако же было поздно: спецслужбы Саудовской Аравии зафиксировали резкое изменение ситуации, после чего решили заморозить кавказские операции. До прояснения ситуации. Таким образом, тейпы, рассчитывающие на сотрудничество с суннитским миром, вдруг резко лишились финансирования, и были подвинуты другими семьями, более открытыми к обсуждению возможных форматов будущего.
Эти новые силы быстро установили уверенный контроль над большинством населённых пунктов в равнинной части республики и провели
