дни «красные» пришли, а? Нельзя же с ними?
— А потом, Оль? Когда реально будут? Весь год бегать не получится. Надо себя как—то пересилить.
Надо. Только как?
Выходим в помещение, где все уже построились для разминки. «Золотая» женская компания нашего класса не упускает возможности пройтись по моему внешнему виду. Они постоянно пытаются зацепить, цепляя на уроках физкультуры. Но Тёма все поползновения пресекает одним взглядом.
— Расступитесь, курицы. Царь пришел. — Зарицкий вышагивает нарочито медленно. Подходит ко мне и тянет в сторону от воды. — Здесь стой рядом, ладно?
Да я где угодно стоять готова, лишь бы отсрочить эту пытку.
Выполняю упражнения на автомате. Когда слышится свисток Сергей Сергеича, хочется залезть под лавку. Он командует разбиться на пары для сдачи нормативов. Первыми идут парни, красиво ныряя и проплывая дорожки на время. Потом девушки. Они спускаются медленно, чтобы не намочить прическу. Про шапочки здесь никто не слышал.
Мы с Олькой сидим самыми последними. Она поддерживает меня, постоянно внимательно заглядывая в глаза.
— Слушай, может, тебе реально справку у психолога получить? Ну ты все равно не проплывешь, какой смысл себя мучить?
— Красавицы, для вас особое приглашение нужно? — Физрук встает рядом с нами и показывает жестами, чтобы двигали к старту.
— Вы же знаете, что она боится воды. Поставьте ей зачет так. — Оля вновь бросается грудью на амбразуру. — Сергей Сергеич, ну правда. Лийка в тот раз никого не сдала, не издевайтесь вы над ней. Она плавать не умеет.
— Оль, — трогаю её за руку. — Я попробую. Но плавать да, — обращаюсь к учителю, — не умею.
— Жемчужная, ты хоть в воду войди, а там разберемся. Зачёт поставлю, то страх пересилишь. Договорились?
— Договорились, — раздается сбоку. А я расплываюсь в широченной улыбке.
— Ты что здесь делаешь?
— Как что? Спасать приехал. Куда ты, туда и я. В воду, значит, оба в воду.
— Давай, Миронов, меньше языком болтай. Сдавай свой норматив, потом поможешь своей подруге бороться со страхами.
Тёмка разбегается и красиво входит в бирюзовую гладь. Выныривает уже около противоположного бортика.
— Молодец, Миронов. Зачтено. Теперь Жемчужной помоги. — Гремит на всё помещение и усаживается на скамеечки сбоку.
Артём выныривает и выходит ко мне. Вода стекает по мускулистому телу, и я ловлю чужие приклеенные взгляды на нём. Дуюсь и поджимаю губы. А он смеётся, потому что без слов понимает всё.
— Не ревнуй. Я только твой. Пойдем. Не бойся.
Протягивает широкую ладонь и тянет за собой.
— Вдохни, и доверься мне. Нырять мы не будем. Просто держись за мои плечи, я все остальное сделаю сам.
В теории я уже держусь за него, а на практике меня трясет. Тёма быстро чмокает меня, отвлекая внимание, и делает широкий шаг в воду, держа меня за талию. Вода сразу же накрывает по грудь, а я только судорожно дышу и хватаюсь за сильные плечи.
— Тшшшшш, всё хорошо. Я держу тебя. Никогда не отпущу. Расслабься.
Слушаюсь и постепенно расслабляюсь.
— Вот видишь, не страшно же?
— Почти.
— А в следующий раз ещё проще будет.
Наконец—то эта пытка бассейном заканчивается, и можно сушиться и ехать домой.
32.
Артём.
Мечусь по раздевалке, как раненый тигр. До боя остался час, а моей малышки до сих пор нет. На физическом уровне инстинкты орут, что мне надо быть сейчас с ней рядом. Минимум — прикоснуться, максимум — поцеловать так, чтобы звёзды из глаз.
— Миронов, успокойся. Тебе силы и нервы сейчас для другого нужны.
— Спокоен я. Спокоен, Анатолий Палыч. Спокоен.
— От того, что ты три раза повторил, ничего не изменилось. Обещала твоя девчонка, значит, будет.
— Надо было не поддаваться на глупые уговоры и кого—нибудь из пацанов отправить за ней. А если такси в аварию попадет?
— Артём, — рявкает, сидевший молча до этого в углу, отец, — хватит себя накручивать. Она опаздывает на пять минут, а ты развел панику, словно она вообще на три часа задержалась.
Набираю в грудь воздуха, чтобы ответить и шумно выдыхаю. Дверь открывается и Данчик толкает перед собой мою Кнопку.
— Смотри, кого я только что спас из лап Горецкого.
Глаза тут же наливаются кровью, и хочется рычать.
— Что?
— Тише, Тём. Он хотел нас поссорить и рассказал мне про спор. Я его послала.
— Красочно послала, я б добавил, — весело ржет Зарицкий. — Ты в курсе, что твоя девушка владеет обсценной лексикой?
Малышка на это краснеет, но задирает нос.
— А что? Он заслужил. Нечего было про Тёму гадости говорить.
— Сын, может быть, представишь нам свою защитницу? — Папа вмешивает как нельзя вовремя.
— Лия, с Анатолием Павловичем ты знакома, а это мой отец — Игорь Валентинович.
Малышка теряется и бормочет себе под нос, что ей приятно познакомиться. Батя же со смешинками в глазах внимательно рассматривает мою девочку и незаметно показывает мне «класс». Сам знаю. Но приятно до чёртиков.
— Лий, дедушка где?
— С ним Костя и Оля. Они в зал пошли, а меня Богдан сюда сразу потащил.
— Правильно сделал. Заслужил пирожок.
— Ладно, Тём, у тебя пять минут и готовься. Мы девочку за дверью подождем.
Лийка смущенно прижимается к моей груди, а я благодарно смотрю на отца. Всё понял.
Стоит двери закрыться, как я приникаю к любимым губам. К чёрту слова. Мне надо максимально напитаться её энергией. Пусть звучит это до хрена эгоистично, но сегодня я могу себе позволить побыть им.
— Волнуешься?
— Есть немного.
— Я с тобой. Ты только не нервничай, ладно? И не пересиливай себя.
— Так—так—так. Какие—то сомнения в моей победе?
— Никаких. Для меня ты всегда победитель.
Такие простые, но такие необходимые слова. Как у неё получается? Сказала, а меня отпустило. Нервы, с самого утра натянутые как канаты, расслабились. Голова перестала гудеть.
Моё личное солнышко смотрит на меня с улыбкой. Она верит в меня, и у меня нет прав её подвести.
В дверь стучат, намекая на время, и я снова приникаю к своей девочке.
— Буду ждать тебя в зале.
Лия выскальзывает за дверь, а меня остаются минуты, чтобы собраться с мыслями.
