с робой, понял, что спорить с этим дедушкой себе дороже. Тем более, он ещё с того момента явно не отошёл — волком на меня смотрел. Ну а я снова пришел с пустыми руками. Не к нему, правда, но такое впечатление, что все дороги ведут… не в Рим, а в материальную кладовую.
— Кондуктор на папа-мама, — сказал я, поднимая технологию, чтобы показать кладовщику.
— Это ж кто тебе их доверил? — изумился старик. — Это не ученику детали! Мастер в курсе? Или сам из ячейки их утянул? Так если сам, то пойди положи обратно, пока не поздно.
Вот так выходило — и он абсолютно прав, и я.
— Спасибо за заботу, но кондуктор я всё-таки возьму, — ответил я.
Я открыл техпроцесс на нужной операции и показал кладовщику номер кондуктора к получению. Тот, продолжая что-то приговаривать себе под нос, достал-таки ключи и открыл склад. Дверь с лязгом и грохотом отодвинулась.
— Заходи, молодой! Давай только быстрее шевелись, мне работы навалили, что, чувствую, сверхурочно придётся оставаться.
Кладовщик, кряхтя, сел за стол, на котором стояла картотека с номерами деталей. Пока он искал нужную карточку, я огляделся, решив осмотреть склад.
Склад состоял из десяти тех самых громоздких стеллажей, высотой до потолка. В стеллажах были вставлены ящики с нумерацией снизу вверх, по двадцать на стеллаж. В них-то и хранились приспособления — кондуктора, шаблоны, эпоксидные оправки и многое другое. Для того, чтобы достать ящики, использовался специальный подъемный механизм, управляющийся с пульта. Это была целая панель управления с кнопками, соответствующими номерам стеллажей. Чуть ниже было ещё три кнопки — верх, вниз, стоп. И отдельно — лампочка.
— Вот она, родимая, нашлась… а ну-ка давай, вылезай… — кладовщик с важным видом поплевал на пальцы, достал карточку.
Карточка подписывалась по номеру детали, а в её строках значились все приспособления, необходимые для изготовления позиция. Нужный кондуктор шёл четвёртой строкой. Казалось бы, всё предельно ясно и чётко.
Кладовщик ткнул в строку пальцем, посмотрел на номер стеллажа и ящика, в котором хранился кондуктор, и вслух сообщил:
— Так, значит, у нас третий стеллаж, пятый ящик. Ну давай посмотрим, на месте ли твой кондуктор, потому что у Лёньки тут такой бардак, что черт ногу сломит.
Он также тяжело поднялся со стула, подошел к пульту и с минуту на него смотрел, шепча что-то вроде «тут бы ещё вспомнить, как этим чудом техники пользоваться». Кажется, достижения прогресса его особо не радовали.
— А вот, смотрите, — я указал на кнопку с номером три. — Наверное, сюда надо нажимать.
Часть лица кладовщика была парализована, но он и одной половиной посмотрел на меня настолько выразительно, что я даже руки поднял — мол, всё, дед, сдаюсь и замолкаю.
— Яйца курицу не учат! — фыркнул он. — Я что, Егорка, по-твоему настолько тупой, что кнопку с цифрой три не могу разглядеть⁈
Он нажал на кнопку. Подъемный механизм включился, и вилочный погрузчик натужно двинулся по рельсам к нужному стеллажу. Доехав, погрузчик остановился. Работал этот интересный механизм с трудом и явно нуждался в хорошем капитальном ремонте. Но на заводе чаще всего как — если работает, то и хай пока работает. Чинить будем, когда окончательно сломается. Уж больно хозяйство большое, за всем не уследишь.
— Та-а-ак, что тут у нас дальше, — кладовщик нажал «вверх».
Погрузчик, вздрогнув, пополз в указанном направлении. Нет, возле нужного ящика механизм не останавливался.
Он полз, скрипя, тех пор, пока жмёшь кнопку, а чтобы понять, когда её отжимать и механизм останавливать, возле каждого ящика стоял специальный концевик. Потому, как только погрузчик подполз к нужному ящику, концевик тотчас сработал. На пульте загорелась лампа, сигнализируя о том, что подъемник самое время останавливать. Старик тут же убрал палец, сделал шаг назад, чтобы посмотреть — ловко ли зайдут вилки от основания ящика.
— Тут все еле дышит, — прокомментировал он. — Ты что, думаешь, Леньки нет — он же в конце прошлой недели такой вот ящичек себе на голову уронил.
— Как так? — спросил я.
— Да вот каком кверху!
Выяснилось, что концевики если и работают, то через раз. И Леонид, как звали кладовщика, не уследил, что вилки зашли под ящик криво. Обернулось тем, что ящик перевернулся, а Леониду на голову упала эпоксидная оправка.
— Кровищи было… ужас! — заключил кладовщик. — Ходили тут потом товарищи по технике безопасности, вся что-то вымеряли. Да толку-то, оно как было на соплях, так и осталось. Поэтому ты лучше близко не подходи, чтобы и тебе на голову ничего не упало.
— Спасибо за предупреждение. Буду иметь в виду, — поблагодарил его я.
Убедившись, что вилки стоят там, где нужно, кладовщик нажал ещё одну кнопку. Вилки, дребезжа, выдвинулись, ловко подныривая под ящик. Старый рабочий ещё раз подошел к стеллажу, чтобы сделать контрольную проверку. Задрал голову, посмотрел с нескольких сторон, удовлетворённо кивнул. И только потом вернулся обратно к пульту. Со следующим нажатием кнопки вилки чуть-чуть приподняли ящик в углублении, снимая его с опор стеллажа. На этот раз проверять, чтобы ящик сел плотно и его не перекосило, кладовщик не стал. Вилки вместе с ящиком натужно задвинулись обратно на платформу подъемника. Механизм опустился к полу, а затем медленно пополз «на базу», к месту выдачи.
В ящике размером метр на метр и глубиной полметра оказалась вразнобой свалена целая куча приспособлений разного толка. Понятно, почему подъемник так натужно передвигался. Веса-то в ящике — целая тонна. Честно говоря, слабо верится, что такая тяжесть упала на голову Леониду. От него бы попросту и мокрого места не осталось. Так что рассказ явно преувеличен, но это меня не слишком удивляло — мужики часто любят делать из мухи слона.
— Ты что думаешь, я за тебя буду в этом говне ковыряться? Ищи! — едва ящик встал, ворчливо бросил кладовщик.
— Обязательно!
Я поймал себя на мысли, что старик вовсе не вкладывает в свои слова какой-либо негатив. Будто по старой привычке ругается на
