тела и какой им можно нанести вред. Когда я уже готова сдаться, я нахожу карточку с точным изображением нашей бутылочки из-под духов с подходящей пробкой.
«Способ увидеть», — от руки нацарапано под ним. В груди бьется надежда. Я выдергиваю карточку из ящичка.
— Вы же знаете Вайолет, — говорит Рейлин особенно громко. — Она всегда попадает в неприятности.
Крыльцо скрипит.
Я засовываю карточку под майку, захлопываю крышку и возвращаю ящичек в нишу, где он живет. Прежде чем нырнуть под кухонный стол, я хватаю бутылочку с моим маслом пожирателя греха.
Карточка с рецептом жжет осознанием. Пробка от бутылки легонько позвякивает в кармане, и я сжимаю ее в ладони, пытаясь успокоить нервы. Снаружи раздается рев мотора, когда Могильный Прах заводит пикап, чтобы достать разбитую машину из канавы. Бабуля шаркающей походкой заходит в дом.
Тогда я чувствую легкое покалывание в руке и открываю ладонь.
Магия ключа с зубчиками-зубами пульсирует в ожидании, когда я верну его на место покоя рядом с бабулиной кроватью.
Черт. Черт. Черт.
Бабуля останавливается на полушаге, будто услышав мои мысли. Ее полупрозрачная белая ночнушка легонько развевается вокруг ее тонких высохших ног. В груди жжет от поверхностного дыхания.
«Пожалуйста, боженька, — молю я. — Пусть она уйдет».
Бог не часто прислушивается к моим мольбам, но сегодня он щедр. Шаркая ногами, она идет в свою комнату.
В ту же секунду, как закрывается ее дверь, я сбегаю. У меня в руках обличающая улика — ключ с зубчиками-зубами. На стене висит фартук, в котором бабуля печет. Я засовываю ключ в его карман, от всей души надеясь, что она подумает, будто забыла, где его оставила.
Я сбегаю в окно спальни.
«Выпей со спиритом.
Вкуси смерть.
Пройди у завесы».
— Это самый мутный рецепт всех времен и народов, — сообщаю я Рейлин из ее ванной, переодеваясь в свежую одежду, которую она мне одолжила после душа: футболку с лого радио WKRP и красные шорты. — Понятия не имею, как мне что-то увидеть, следуя этим инструкциям. — Я высушиваю концы волос и пробегаюсь по нам расческой.
Трейлер Рейлин — крошечное жилье с ванной и кухней по разным его концам и гостиной в центре. Древний пластиковый стол, ярко-голубой с хромовыми краями, будто прилетел прямиком из шестидесятых. Мы садимся за него, она напротив меня, и янтарный стеклянный абажур вокруг лампочки бросает на нас желтый свет.
Линованная картонка, когда-то белая, с годами пожелтела. В верхнем левом углу устроился напечатанный петух — такой же, как и на ящичке для рецептов. Этот набор датируется, наверное, сороковыми.
Внизу нацарапан текст, вероятно, рукой прабабушки: «Увидеть чужие грехи помогут метки». Метками могут выступать вещи мертвых или что-то с ними связанное.
— Что за дичь ты делаешь? — Рейлин подбородком указывает на банку, которую я наполняю.
— Ведьминскую банку.
— Не нравится мне, как это звучит.
— Ничего такого. Просто могильная земля и вещи мертвых.
Осколок оранжевой фары велосипеда Адэйр, который я забрала с кладбища. Синяя пробка от бутылочки. Последняя записка Адэйр. Фото моей матери с Гэбби. Запонка Стоуна Ратледжа — от нее давно уже стоило избавиться. Набор случайных кусочков, которые, возможно, помогут мне.
Я уже готова завернуть крышку, но останавливаюсь. Стягиваю с мизинца кольцо с буквой «Р» и закидываю туда же. Не знаю почему, но что-то в этом кажется правильным. Так и работает ведьмовство, его питают мысли, которые приходят в голову из ниоткуда. Но за годы я выучилась, что игнорировать эти маленькие намеки — значит готовиться к тому, что дело выйдет боком.
Я накрываю банку крышкой, оставляя маленькую щель, в которую смогу нашептать тайные слова, которые свяжут безделушки вместе, и попросить их помочь мне обнаружить то, что мне нужно знать. Затем быстро закручиваю крышку.
— А это тебе зачем? — Рейлин указывает на бутылочку из-под духов, устроившуюся в центре ее кухонного стола. Желтый свет проходит сквозь синее стекло и отбрасывает зеленое гало на стол.
Я переворачиваю карточку, чтобы она увидела акварельный рисунок той же самой бутылочки — только на нем бутылочка полна черной смертной слизи, тогда как в нашей на донышке едва на полдюйма. С уголка карточки в свое время стерли черную каплю: на свет виден легкий бензиновый отблеск масла пожирателя грехов. От дедулиной матери, потому что ему дар достался от нее.
— У меня нехорошее предчувствие от всего этого.
Рейлин складывает руки на груди и одаривает меня неодобрительным выражением лица. Тем, которое сообщает, что она не специалист по тупости, но опознает ее, когда видит.
— Ну, мне нужна твоя помощь, чтобы понять, что значит этот рецепт. — Это не столько рецепт, сколько мутные инструкции. — «Выпей со спиритом». Думаешь, мне нужно пропустить пивка с какой-нибудь гадалкой?
Рейлин хрюкает от моего предположения.
Я пинаю ее под столом.
— Ладно, мисс Всезнайка. Что это значит, по-твоему?
Она выпрямляется во весь рост, забирает у меня из рук карточку и изучает ее. Размышляет.
— «Пройди у завесы». Звучит как место, которое ни тут, ни там, да? — Я киваю. — Так, может, там ты увидишь то, что пытаешься найти? Типа, если сделаешь два первых шага, это будет результат.
На мой слух, звучит логично.
— «Вкуси смерть». — Она смотрит на меня. — Когда ты заговариваешь чью-то смерть, у нее есть вкус?
— Нет. Не вкус, но звук есть. — Знаю, что для нее это звучит как бессмыслица, да и не помогает особо. — Еще есть запах, — вдруг вспоминаю я. — Это похоже на вкус.
Она качает головой, поджав губы.
— Но не одно и то же. — Она еще какое-то время смотрит на карточку. — А это вот… как ты назвала — масло пожирателя грехов? Ты выкашливаешь его после того, как заговоришь чью-то смерть, да? То есть это вроде смерти в жидком виде, так ведь? Такое чувство, что карточка велит тебе попробовать его.
— Выпить собственное масло. Я бы предпочла не умирать, спасибо большое.
Я выхватываю карточку обратно. От самой мысли о том, чтобы вернуть смерть обратно в свое тело, по коже начинают бегать мурашки.
— Ну подожди, — говорит она. — Что, если этот рецепт дает инструкции, как это сделать, не умирая? Может, ты права. Нужно выпить с гадалкой.
— Теперь ты надо мной прикалываешься. — Идея изначально была тупая, и мне не нужно, чтобы она напоминала мне об этом.
Но кое-что в ее словах останавливает меня.
— О! — Я возбужденно вскакиваю, понимая, о чем она. — Масло пожирателя греха ни в коем случае нельзя наливать в чашку, в которой был виски. — Я широко развожу руками.
Рейлин не впечатляется.
— Ла-адно? —
