душе ее ярким пожаром вдруг вспыхнуло злорадство- с пассажирского сиденья легко вспорхнула худенькая прекрасно сложенная блондинка, по-хозяйски привычно чмокнувшая обновленного Пономаря и требовательно подхватившая его под руку. Когда Ольга взглянула на разом потухшую Галку, в ней даже шевельнулось нечто вроде сочувствия. Автопилот Рубера щелкнул дверями и укатил искать стоянку.
— А он хорош! — внезапно заявила Ольга:
— Оказывается, Пономарик умеет здорово огрызаться. Он же тебя растоптал. — Ольга обернулась, но Галка уже летела к Нему, чтобы наорать, надавать пощечин и хоть как-то сравняться за это публичное унижение. Ольга приготовилась смаковать скандал- но все пошло совсем не по плану.
— Ты, ты!!!
— Привет, Галя. Спасибо, что подошла- две минуты и я весь твой.
— За что ты?! Почему ты?! Почему с ЭТОЙ?!
— Галочка, мне кажется, или ты хочешь наговорить мне гадости? Тебе не кажется, что уж я-то как никто заслужила место в его машине?!
— Т-татьяна Ив-вановна… Вот дурра я. Я подумала вы его подружка, я дурра…
— Солнышко мое, ты даже не представляешь себе, какой это замечательный комплимент! Подружка! Галочка, ты прелесть! — ошалевшую Галку расцеловали в обе щеки
— Не мажется, не бойся- с профессиональной усталостью проронил Пономарь и попросил жалобно:
— Галь, а давай вдвоем ее отведем туда, где родители тусуются и пойдем к нашим. Пожалуйста!
— Ддавай…
— Ой, да идите вы уже, сама разберусь…
— Не, мам, хорош. Давай я тебя с рук на руки Валиванне сдам- а вот потом уже…
— Пономарев! Сережа! Это что такое- я говорила же, я маме писала- чужие дети на выпускном- исключено! Абсолютно! Сережа, я все понимаю, но правила!
— Ой! Валентина Ивановна! Вы такая нарядная — чудо! Костюм у вас- ну прямо высокий стиль! Вы всегда такая элегантная!
— Ну, скажете тоже — зарделась от удовольствия классная, а потом вдруг увидела, кто ей это говорит и:
— Т-татьяна Ив-вановна?! Но к-как? Невозможно! Пластика?! Нет, я понимаю, некорректно, но пластика, да? И Сережа тоже…
Татьяна Ивановна Пономарева звучно хихикнула:
— И Сережа тоже! Дорогая моя Валентина Ивановна! Давайте мы оставим молодежь, вы меня отведете к родителям, а на банкете — она заговорщицки понизила голос:
— Я все-все-все расскажу! С подробностями, с самыми малейшими подробностями! Что, где, как ощущения, сколько стоит — прямо все-все-все!
— Обещаете?! — глаза классной горели предвкушением и азартом.
— Да прямо клянусь! Самой не терпится похвастаться- но, сами же видите- тут не место!
— Идемте! Идемте немедленно со мной! — разрезая толпу, атомный ледокол «Ленин» рванул вперед, без малейшего напряжения таща на буксире легкую и воздушную нарядную прогулочную яхту.
— Уффф! Ты себе не представляешь! Неделя! Неделя, как завершилась процедура- и все еще вихрь и цунами! Нет, я так-то, конечно, рад, что она ожила и наслаждается- но иногда…
— Здорово утомляет? — спросила Галя и словно бросилась в воду:
— Сереж, извини, но я спрошу прямо- мне важно. Я тебе теперь- кто?
Он смотрел на нее удивленно и чуть задумчиво:
— Теперь? Что значит- теперь?
— Ну мой Сережка Пономарев был попроще…
— Задрот и урод- я помню.
— Пусть так! — она не отвела глаз и смотрела с вызовом:
— Пусть! Но это был Мой задрот!
— И теперь ты решила меня бросить- и только за то, что я, заметь, по твоему совету, постригся, посетил косметолога и нашел работу? Серьезно?
— Да! Нет! Да все вообще не так! Просто теперь и Катька и Олька…
— С радостью повиснут на моей шее? А нужны они мне? Помнишь, что ты мне написала? Я был здорово на тебя зол, но одно только первое слово заставило меня дочитать все послание до конца.
— Прости меня пожалуйста…
— Точно. Поверить не мог, куратора запытал- мог ли кто узнать в какой я клинике и какие процедуры. Оказалось, что ты действительно просила прощения у уродливого задрота…
— Эй, я уже извинилась! И ты, кстати, меня простил!
— И хотя фасад я обновил- внутри все осталось прежним. Галь, ты пойдешь на выпускной со мной? Пожалуйста.
— Да пойду, пойду- я же уже обещала! Слушай, а твоя маман на меня точно не сердится?
— Галя, где-то здесь трется мой биологический родитель, притащивший сюда свою молодую жену, дабы доказать моей маме, как он реализован и как она никому не нужна.
— И теть Таня сейчас… — она прижала руки к губам, заглушив начало фразы:
— …дец, что будет!
— Ага, поздороваться пошла. Я ж говорю- вихрь и цунами. Она про тебя уже и не помнит.
Глава 44. Итоги
Реал. Москва.
Фанфары отзвенели и внушительную группу представителей корпорации Welt der Spiel неприметный генерал перехватил уже на выходе.
— Господин Штельмахер!
— Was wollen Sie?
— Мне бы с вами побеседовать. Приватно. Час-полтора — не более. Тут местечко есть недалеко- без лишних ушей. И кормят вполне прилично. Традиционная русская кухня.
Всполошившаяся, было, охрана успокоилась по мановению руки. Томас решительно отодвинул переводчика:
— Я есть слегка владею русским. Будет языковой практик.
— Mein Deutsch ist auch nicht sehr gut. Aber gemeinsam schaffen wir das.- ответил генерал.
— Natürlich! Разумеется. Один момент! — Штельмахер обернулся и в пулеметном темпе прострочил указания для своей группы на дробном немецком. Суть была проста- ждать в отеле, готовить все к обратному путешествию в Vaterland.
Генерал уважительно цокнул на пару внушительных Руберов, ожидавших делегацию. Корпоранты Welt der Spiel вообще крайне редко пользовались чужим транспортом, а уж высокопоставленные- практически никогда. Свои машины, свои самолеты- даже поезда.
Впрочем, солидный Аурус даже на фоне высокотехнологичных Руберов выглядел вполне достойно. Место, куда их привез этот бронированный монстр, менее всего напоминало ресторан или иной общепит- впрочем, щедро накрытый стол в просторном кабинете действительно присутствовал. Открыв панель на стене, генерал набрал несколько комбинаций и огромное панорамное окно подернулось еле заметной паутиной.
— Тишина? — поднял бровь Штельмахер.
— И Тишина и Тьма. Толян, братишка- тридцать долбанных лет- как же я рад тебя видеть! Они стояли, крепко обнявшись. Потом Штельмахер толкнул генерала в плечо:
— Ладно, мелкий, хорош уже сырость разводить. Дай хоть выпью с братом.
Генерал засуетился, звеня стаканами, а Штельмахер вовсю орудовал тарелками.
— Привык основательно пожрать- бросил он виновато:
— Эрма прекрасно готовит, а немецкая кухня довольно нажориста.
— Кухни холодных стан в этом схожи. Давай, Толя! Прозит!
— Паразит! Ты паразит! Знал бы ты, как оно уже за тридцать лет надоело. Твое здоровье, братишка. Твое здоровье!
Штельмахер вкусно и основательно ел, а генерал с непривычной для него нежностью смотрел на брата.
Их всегда было только двое. Менты нашли их на улице — невесть откуда взявшийся тощий пятилетний Толян тащил на себе худого годовалого
