вдох. Чуть на крик не сорвался. Но надо ей всё объяснить. В этом деле нужна поддержка семьи, поддержка любимой женщины. Той, которая осталась жить с инвалидом, так как по-настоящему любит его.
— Мы выяснили под гипнозом, что Дима думал о самоубийстве. Выпить таблетки, уснуть и не проснуться — вот на что он чуть не решился. — Так тяжело говорить эти слова, но мы с Орханом обсудили этот момент. Для излечения некоторые нарывы надо вскрывать сразу, резко и порой больно.
Алёна прижимает руки к лицу. Объятая ужасом, она оборачивается на дом. Димка там, внутри, в своём кабинете и играет с маленьким Павликом. Тот забрался на колени отца и показывает ему свою любимую игрушку.
— Как? Почему? Ведь есть надежда? Мы ищем лекарство. Есть подвижки, он знает…
— Надежда не панацея, — обрываю я девушку. — Я был на его месте, и понимаю, что он чувствует. Ощущение, что тебя списали, такое поганое. Когда он предложил мне пойти в отдел к Ворону, я согласился от безысходности. Ведь что такое работа инспектором по безопасности против героического спасателя, рисконавта? Но это помогло мне выкарабкаться, а знаешь почему?
— Потому что ты всегда стремился быть героем. Лез всегда в самое пекло. И тянул с собой Диму. Что ты опять хочешь от нас?
— Я хочу вернуть ему долг. Не он пошёл за мной, а я за ним. Да, в департаменте были и другие подразделения, но Дима выбрал инспекцию и позвал меня с собой не только для того, чтобы дать мне новую цель. Он мужчина, понимаешь? Настоящий мужик. Почему вы, бабы, сначала влюбляетесь в нас таких, какие мы есть, а потом пытаетесь переделать?
Меня начинает одолевать злость, но ч продолжаю говорить.
— Димка настоящий. И именно поэтому ты его полюбила, а вовсе не потому, что он хороший. У него есть стержень, призвание. Своя правда, что хорошо, а что нет. Что сделает охотник, если ему в руки попадёт куча денег, а рядом бродит хищник-людоед? Он не купит себе дорогой ави или дом, нет. Оружие, которое поможет победить зверя — вот что он возьмёт. А на сдачу возьмеь колючей проволоки и огородит жильё близких и друзей. Вот поэтому Дима тогда, не дожидаясь моей группы, вошёл в то хранилище и предотвратил взрыв. Тысячи людей в том итальянском городке обязаны ему жизнью. Их не успевали эвакуировать.
— Только он надышался той дряни. Почему именно он, Ник? За что нам такое наказание? Он же хороший. — Слеза скатилась по щеке Алёны, а потом она упала мне на грудь и разрыдалась.
Если бы я знал. Моя группа чистильщиков летела на всех парах, когда мы получили наводку от Димы. Несмотря на полученные травмы, мне доверяли полевую работу.
Мой лучший друг наоборот, прописался в ща столом. Стал аналитиком, что ковырялся в архивах. Лучшим спецом по Сенткому — военно-экономическому блоку, который во многом был ответственен за Последнюю Войну. Разгромленные после атомной фазы, представители самой гигантской транснациональной ЧВК покинули планеты. Ушли к звёздам, но оставили после себя много всякой дряни. Вроде того склада химического оружия, который чуть не взорвался. Подарок от этих гадов своим потомкам и детям их врагов. С отсроченным вручением.
Именно Димон по обрывкам в архиве нашёл тот склад. Не было команды рядом и он отправился в тот регион для проверки. Это и спасло кучу людей, так как он по косвенным признакам понял, что скоро может сработать система самоликвидации объекта. После взрыва облако должно было накрыть гигантскую площадь.
Всё было как в плохом ретро кино — спасение в последнюю секунду. Да, после этого мы, группа быстрого реагирования «Аид», легко нашли остальные закладки. Серьезно пострадал лишь один человек — Дима. Ведь ему по штату больше не полагался защитный костюм.
Мы вытащили его, стабилизировали и доставили в специальный госпиталь. Современная медицина могла спасти даже от поражения нервно-паралитическим газом. Но та дрянь, которую Сентком хранил на том объекте, была кое-чем другим. Обширное повреждение метаболической системы — вот такой диагноз поставили моему лучшему другу. Нарушение обмена веществ сделало из крепкого мужчины инвалида за считанные недели.
Поражение было на глубинном уровне, так что просто подобрать антидот было нельзя. Нужен был целый коктейль из различных препаратов, чтобы сначала очистить тело от компонентов этой дряни, а потом восстановить функции органов. Частично успех был достигнут — Дима может дышать без дыхательного препарата. Также, после замены щитовидки на клонированную, его больше не мучили частые головные боли.
Только эта химия местами действовала на генетическом уровне, что осложняло излечение. Три года борьбы. Хороший боец-рукопашник, атлет, спортсмен — теперь сложно представить Диму таким. Из-за нарушений метаболизма, даже сидя на специалтной диете, он набрал такой большой вес, что почти не мог ходить. Поэтому он почти безвылазно сидел дома.
— Алёна, — глажу девушку по спине, — его жжёт изнутри. Люди помнят, что он сделал, но он стесняется. Анализирует материалы отдела, но мало кто знает, что всё те справки пишет он. Он чахнет, понимаешь. Его надо встряхнуть. Чтобы он почувствовал себя живым, сильным, нужным?
— И что ты предлагаешь, Ник? — Алёна смахнула слезы и посмотрела на меня.
Сбоку на дорожке показался смуглый мужчина в костюме с белой рубашкоц. Аккуратно подстриженная бородка и замаскированный под старомодные очки визор придавали ему сходство с профессором из университета. Орхан, штатный психолог Департамента, действительно преподавал и был доктором наук от психологии. Его помощь была нужна мне не с Димой, а его женой. Алёна должна поверить в него отпустить.
— Я сам не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Он не пойдёт вперёд, этим займётся моя команда. Всё мои технари, сапёры, чистильщики и я. Димка будет сидеть в рубке спас-крейсера, рядом с лучшими врачами Центро Спаса. Он вернётся в обойму. И мы всё будем слушать его и выполнять его рекомендации, доставать ему информацию, будем его руками. Даже землю рыть будем, пока он не скажет хватит. Ведь он всём нам будет нужен. Потому что Димон лучший из лучших. Герой.
— Да, — улыбнулась Алёна, — он такой. И вы все-все-все будете слушать его приказы.
Орхан подошёл и, сложив руки за спиной, встал рядом. Пока он лишь наблюдал и не вмешивался. Только слегка улыбался.
— Конечно, — я киваю головой. — Космолетчики, наши ребята, даже моя команда. И это я не говорю про всех остальных: спасателей,
