огромную пещеру по сравнению с тем, что я видел в самом начале, когда только влетал по грозовую «крышу». По времени это была ночь, но даже в полдень сквозь такие плотные облака многокилометровой толщины вряд ли способна была пробиться хотя бы мизерная доля солнечных лучей. Однако света в этой «пещере» между потолком и водной поверхностью было столько, что Жуку пришлось поставить очень серьезные затемняющие и заглушающие фильтры, чтобы мы не ослепли от ближайших молний, и не оглохли от практически непрерывных раскатов грома.
Я уж не знаю как, но Жук сделал невероятную для моего родного мира вещь — он сумел так настроить свой фильтр, что свет от всех молний шел приблизительно одинаковый. То есть, в плане освещения мы все молнии вокруг нас видели приблизительно одинаково — и те, что находились от нас на расстоянии километра, и те, что сверкали рядом с нами. Каждая молния нашими глазами воспринималась как люминесцентная лампа при сильно пониженном напряжении в сети. Только толщина этих «ламп» прилично различалась — близкие молнии виделись как светящиеся стволы огромных деревьев, а дальние молнии сверкали так, как мы их привыкли видеть во время обычной грозы, разразившейся в километре от нас.
Так как в любой момент времени мы видели вокруг себя десятки, если не сотни молний, то было светло как днем. Верхние концы молний терялись в облаках на высоте нескольких километров, а верхние слои воды хорошо просматривались на двадцать-тридцать метров в глубину. И можно было точно сказать — океан не был мертвым. В нем оказывались хорошо заметны большие скопления плавающих водорослей, среди которых двигались косяки рыбы и прочих морских животных. Некоторые экземпляры подводных обитателей были пугающих размеров. Глядя на них, невольно появилось желание попросить Профа приподнять Жука под самые облака — а ну как выпрыгнет из воды такая образина и схарчит нас за милую душу!
— Да уж, хорошо, что мы не поплыли на кораблике, — пробормотал я себе под нос, глядя на воду, на что Света с Эртаной рассмеялись.
— Пока ты был сосредоточен на пилотировании, мы это тоже обсуждали, — рассказала Света. — Мы пришли к выводу, что нас до сих пор никто не попытался скушать из воды только потому, что морские обитатели раньше никогда не видели здесь летающих тварей, из-за чего просто не имеют навыков охоты на такую дичь.
Поболтав с женой еще немного, я завалился на лежанку Профа и попытался заснуть. Света поменялась местами с Эртаной, которая тоже решила добрать сна и улеглась на диване. Вот так мы и заснули на пару со старушкой, а Лана с Профом остались нести вахту.
Через пару часов Захар разбудил меня и сказал, что пора менять Свету, а сам тут же завалился спать. Я сменил любимую «у штурвала» и отправил ее спать на диван, а рядом со мной устроилась Эртана, которая начала меня кормить завтраком. По команде женщины я открывал рот и она мне засовывала пищу кусочками. Мне оставалось только жевать, запивать еду из бутылки, и делать все это не отрывая глаз от пространства впереди машины.
Закончив есть, я пробормотал:
— Блин, когда же это все закончится! По времени мы уже не меньше тысячи километров пролетели в этой грозе. И ведь ничего не меняется!
— Радуйся, что вообще летим с приличной скоростью, особо не выбиваясь из графика, — спокойно сказала Эртана, пережевывая свой завтрак. — А вот если бы сейчас тащились раза в четыре медленнее, тогда был бы повод ругаться.
— Так-то да, — согласился я.
Моя вахта продолжалась полтора часа, а потом Эртана разбудила Захара и он сменил меня «за рулем», повторяя процедуру параллельного кормления из рук Эртаны. Поскольку мне сидеть было негде — на диване во всю его длину сладко посапывала моя супруга, то мне ничего не оставалось, как отправиться снова на боковую.
Вот так мы и летели, сменяя друг друга через каждые час-полтора. Моя третья вахта началась около одиннадцати часов днем, но никакого намека на увеличение освещенности я не заметил. Да и вообще вокруг Жука ничего не изменилось. Света осталась сидеть рядом со мной, потому как неплохо выспалась перед своей вахтой, а наши ветераны завалились спать.
Жена сразу начала прогонять остатки моего сна своей веселой болтовней ни о чем, разглядывая через боковое окно окружающее пространство. Здесь следует уточнить, что эту вечную, как мне уже начало казаться, грозу можно было бы назвать сухой. Защита Жука полностью защищала нас от дождя, поэтому машина всегда находилась в сухом воздушном пузыре и было трудно понять, есть ли снаружи дождь или нет. Все время казалось, что постоянно идет несильный дождь, но уверенно утверждать это мы не могли. В чем мы были уверены, так это в том, что за все время полета через грозу мы ни разу не видели ливня, который мог бы замылить картинку. Как бы то ни было, но мы практически постоянно могли хорошо просматривать окружающее пространство на пару километров вокруг.
Поэтому тот, кто свободен от вахты и не занят ничем, как-то автоматически начинает пялиться в океан, разглядывая подсвеченных молниями морских обитателей. Вот и Света занялась этим, рассказывая мне о том, что она видит. Тем более, что нам, биологам, всегда был интересен живой мир, а уж на другой планете и подавно.
— Ух ты, я сейчас видела какую-то спираль… как бы тебе это описать… вот у автомобиля возле колес есть большие пружины, помнишь?
— Ну да, амортизаторы из спиральных цилиндрических пружин.
— Вот представь себе длинную и тонкую змею или угря, длинной метров двадцать и толщиной как я в талии. И двигается этот глист по спирали как такая пружина, разве что пружина эта сильнее растянута. Я думаю у этого мегачервяка диаметр колец был метра два и расстояние между витками было метра… СЕРЁЖКА!!! — вдруг неожиданно закричала девушка. — Разворачивайся в мою сторону! Быстрее, а то потеряем! Ну живее, живее!
— Ты можешь объяснить, что ты там увидела? — с некоторым раздражением процедил я, но все-таки заложил большой вираж в сторону Светы.
— Мне кажется я видела огромную подводную… лодку.
— Ты уверена? Может…
— Вот она!!
К этому времени я существенно снизил скорость и высоту полета, делая круг над обнаруженным объектом, но сам мало что мог увидеть, так как сидел с другой стороны машины.
