Хэнк, как и Эймос, имел строгую «никаких телефонов за ужинов» политику.
Все трое из нас ещё немного поболтали, прежде чем Хэнк хлопнул в свои татуированные ладоши. На одной паре костяшек у него было написано «Тео», а на другой — «Дора». Он был покрыт татуировками, но я знала, что эти были любимыми у Тедди, хотя она никогда не использовала имя Теодора.
— Эмми, можешь помочь мне подняться? — спросил Хэнк. — У меня есть сюрприз для именинницы.
Тедди начала вставать.
— Пап, я могу помочь т…
— Верни свою задницу на место, Теодора. Это твой день рождения.
Я подошла к Хэнку, чтобы помочь ему встать со стула.
— Куда мы направляемся? — спросила я.
— Просто в кладовку.
Мы пошли в её сторону, и Хэнк открыл дверь кладовой. Он отодвинул коробку с хлопьями, чтобы показать тарелку с тем, что как я предполагала, было овсяным печеньем с шоколадной крошкой, любимым Тедди. Я схватила тарелку и вручила её ему, чтобы он был тем, кто поставит её перед Тедди.
— Спасибо, Эмми, — сказал он.
Мы вернулись за стол, где Тедди нетерпеливо ждала. Хэнк поставил тарелку с печеньем перед улыбающейся Тедди.
— Когда ты вообще нашёл время, чтобы сделать его?
— Пока ты была на работе вчера. Мне пришлось открыть все окна, чтобы убедиться, что ты не учуешь запах, когда вернёшься домой.
— Спасибо, папочка.
— Прошло немало времени, так что они могут быть на вкус как дерьмо.
Тедди взяла печенье и откусила огромный кусок.
— Оно идеально, — сказала она. Её голос дрожал, будто она сдерживала слёзы. — Чёрт возьми, Хэнк. — Она смахнула слезу с уголка глаза. — Люблю тебя, старик.
— Я тоже люблю тебя, Медвежонок. Теперь, леди, берите по печенью и отправляйтесь готовиться. Напитки в честь дня рождения в «Дьявольском сапоге» не выпьют сами себя.
Хэнк наклонился и поцеловал Тедди в висок, прежде чем схватил свою трость, которая висела на спинке его стула. Мы с Тедди проследили, чтобы он добрался до своего кресла в гостиной, после чего отправились дальше по коридору к её комнате.
Комната Тедди была продолжением её самой. Это была мечта максималиста по декору. Одна её стена была вдохновлена стеной галереи, но на ней не висело ни одной настоящей рамки или произведения искусства. Были лишь рисунки рамок, заполненных тем, что она сама нарисовала.
У неё был чёрно-белый клетчатый ковёр на дубовом полу, тёмно-изумрудное покрывало на кровати, слишком много разноцветных подушек и ещё больше стопок книг, чем в библиотеке Мидоуларка.
— Боже, пусть только мой отец заставит меня плакать из-за печенья, — сказала она, пытаясь смахнуть слёзы.
— Я собираюсь плакать из-за чёртовых печений, а они были даже не для меня, — сказала я.
— Не думай, что слёзы спасут тебя от рассказа о том, что произошло между тобой и Бруксом прошлой ночью.
Я застонала. Я надеялась, что она забыла.
Приняла желаемое за действительное.
Я плюхнулась на кровать Тедди и закрыла лицо рукой. Её это не остановило.
— Выкладывай, — потребовала она.
— Почему я должна говорить, если ты всё равно уже знаешь? — пожаловалась я.
— Потому что мне весело заставлять тебя признаваться. К тому же это становится реальнее после того, как ты говоришь это вслух, — она замолчала, ожидая, что я сделаю именно это.
— Отлично. Я переспала с ним. — Она была права, стало реальнее после того, как я сказала это вслух.
— Переспала с кем?
— Ты такая раздражающая, ты знала об этом?
— Я лишь пытаюсь убедиться, что ты не усложняешь мне жизнь.
Я перевернулась на спину и посмотрела в глаза своей лучшей подруге.
— Я переспала с Люком.
Теперь это было сказано, и я не могла уклониться от этого. Не то чтобы я действительно хотела этого, но всё это было так ново для меня. Я ожидала что-то типа сожаления или беспокойства, которое бы кипело под моей коже, когда я бы рассказала Тедди о нас с Люком, но этого не произошло.
Я чувствовала себя… счастливой. Даже довольной.
— Я, блять, знала это. Ты почти ослепила меня своим послеоргазменным сиянием.
Тедди закрыла глаза руками, будто прячась от солнца.
— Это не так, — заспорила я, убирая её руки от лица.
— Это именно так, — ответила она, хватая меня за руку, так что у меня стало на одну руку меньше, чтобы прикрыть глаза. Тедди не собиралась позволять мне спрятаться от этого. — И ты сияешь. Как много оргазмов потребовалось, чтобы достичь такого? Три? Четыре?
— Пять, — пробубнила я.
— Пять?! — Тедди покачала головой в неверии, и я не смогла удержаться от смешка.
— Могло быть и больше, — начала я, — но всё резко оборвалось, когда Уэс постучал в дверь моей хижины этим утром.
Глаза Тедди расширились, а её челюсть отвисла.
— Пожалуйста, скажи мне, что твой брат не поймал Брукса в твоей кровати. Я предполагаю, что этого не произошло, учитывая, что я ничего не слышала об убийстве сегодня. Не то чтобы Уэс мог убить кого-то, но он бы сказал Гасу, и тот бы убил.
— Нет, я заставила Люка спрятаться в моей ванной, но я открыла дверь в его футболке, даже не осознав этого.
Челюсть Тедди всё ещё была на полу.
— Тебе повезло, что он был в обычной чёрной футболке вчера, иначе тебя бы отымели. В плохом смысле. Не в хорошем, который очевидно был у тебя прошлой ночь. — Я почувствовала, как румянец поднялся по моей шее. Она была права во всём. — Так что ты собираешься делать теперь? Ты и он, типа, пара?
Я была в ужасе от этого вопроса, но знала, что он будет.
— Я не знаю, — сказала я. Вспоминая, как Люк сказал, что заботиться обо мне и что не хочет быть моим секретом. — Он сказал, что хочет увидеть, куда это приведёт.
— Что ещё он сказал? Ты не договариваешь.
Я любила её, но, чёрт,
