люблю тебя, Мёрдок, — произнёс тихий задыхающийся голос из воспоминания.
Моя рожа. Над ней — надпись: «Murdoc».
— Я тоже люблю тебя, Экси, — сказала моя рожа, не переставая трахать Экси. — Всегда любил. Сандра — ничто, я с ней только из-за денег. Но она меня уже достала. Теперь ты будешь моим менеджером.
— Серьёзно?!
— Ещё как! В п**ду Сандру. В п**ду Дона. Он вообще без меня никто. Я посадил его в кресло мэра, я помог его удержать. Ничтожество и пидор!
— Мёрдок, ты...
— А моя группа? Да они говно против меня! Ни талантов, ни даже понимания того, с каким великим человеком им довелось работать! Денег требуют, ноют постоянно. Ну ничего, это временно. Скоро я найму настоящих музыкантов. А ты... Хочешь стать вокалисткой в моей группе?
— Да-а-а!
— Тогда завтра, когда я с бодуна ничего не буду помнить, покажи мне это воспоминание, найди Арчи — и покажи. И не только мне — им всем. Пусть они знают. И Сандра, и Дон, и Рома с Иствудом. Я погряз в этом дерьме, но я из него вырвусь, я отвечаю! И пошли они все на**й!
Мёрдок показал фак.
Там, возле ратуши, он показал этот самый фак Экси. Но здесь он его показал каждому из нас.
Картинка погасла. Все повернулись ко мне.
— *****, - сказал я. — ****** *****, ******, это чё за ***** ****** *****, ******?!!
TRACK_41
— Мёрдок, вылезай!
— Не вылезу.
— Хоть бутылку отдай!
— Не отдам.
— Мёрдок, ну прости ты нас!
— Пошли на**й!
Я сидел под барной стойкой с бутылкой и мучительно переживал. А когда я мучительно переживаю, у меня в организме разверзается отдельный специальный желудок исключительно под бухло. И пока его не заполнишь — толку не будет.
Первым делом мне нужно было самому понять, что запись — фейк. Я это понял очень быстро, потому что о прошлом вечере у меня сохранились детальные воспоминания. Потом в кабак удачно зашёл Коляныч, который, будучи не в курсе ничего вообще, спокойно подтвердил, что перехватил меня ночью, когда я вышел из студии, и привёл домой.
Потом мы посмотрели в Пелене время, в которое происходили ужасающие события. Потом я потребовал, чтобы Арчи вызвал мои воспоминания из указанного времени.
У меня было очень скучное воспоминание. Я смотрел на пульт, на звуковика, на пульт, на звуковика, вокруг грохотала музыка, а я орал: «Ё**ный ты пидор, тебя что, медведь в уши отъ**ал?! Высри эквалайзер, откуда хочешь, но эти высоты тут надо прибрать на**й!»
— Но... Как же... — пролепетала Экси, осознав, в какой охеренной ситуации все мы оказались.
Тут уже все поняли, что Мёрдок не мудак конкретно сейчас, а несправедливо обвинённая жертва. И на меня так посмотрели, что я понял: обидеться надо. Вотпрямщас, пока не поздно. А чё? Чё я вечно всех обижаю, все на меня дуются, как уё*ки? А давайте наоборот замутим!
Тут у меня возникла проблема. Обижаться-то я особо не умел. Крайний раз обижался в далёком детстве, а потом смекнул, что самому обижать гораздо веселее. В общем, я отправился за ценным опытом в воспоминания о далёком детстве и сделал всё, что мог.
Забился под стол с бутылкой.
Вокруг меня все плясали, а я подбухивал и думал. Думал о том, что ситуация уже потеряла берега совершенно. Если эта мразота научилась превращаться в меня и орудовать моим хером, то существование вселенной вообще и виртуального мира в частности под серьёзной угрозой.
Тут через стойку перепрыгнул Иствуд и уселся напротив меня.
— Тебе чего? — буркнул я.
— Если ты вдруг не заметил, то я не сказал тебе ни слова упрёка.
— Так-то да.
— Бери меня в команду, Мёрдок.
— Не так быстро. Почему не усомнился?
— Да брось, Мёрдок. Я готов поверить в то, что ты совокупишься с женщиной на морозе перед камерой, легко поверю в то, что ты напьёшься до такой степени, чтобы заняться сексом с женщиной, которую с какого-то перепугу считаешь транссексуалом. Но признаваться ей в любви?! Не-е-ет, это уже какая-то чушь. Люди, напиваясь, говорят правду. А правда тут даже близко не валялась. Если бы Экси так сильно не хотела этого услышать, она бы тоже не поверила.
— Ковбойская мудрость, — сказал я. — Ладно, экзамен сдан, беру тебя в команду, присоединяйся.
Иствуд с усилием влез под стойку, и я передал ему бутылку дружбы. Ковбой глотнул. А пока он глотал, через стойку перемахнул Коляныч и с грохотом, достойным атомной бомбы, бахнулся на пол.
— Херасе, — похвалил я. — Здоровье не убавилось?
— Норм, — отмахнулся Коля. — Бать, а чё происходит?
Я начал бережно врубать его в ситуацию с Танигавой. Пока врубал, сверху над нами появились внимательные и виноватые лица. Сандра, Дон, Вивьен, Ромыч. И даже Экси. Последняя выглядела совершенно печальной и разбитой, но, видать, душевной зрелости ей хватало, чтобы понять: ситуация тут мальца посерьёзнее е*ли на морозе.
— Так это что, — сказала она, когда я замолчал, — ты хочешь сказать, что со мной занималась сексом женщина-непись?!
— Да, поздравляю, ты — лесбиянка, — сказал я.
— Б**дь, да это когда-нибудь закончится?! — взорвалась Экси. — Я что, в каком-то шоу? Меня снимает ё**ная скрытая камера?! Почему что я ни сделаю — я обязательно оказываюсь в каком-то сексуальном меньшинстве, согласно твоей больной логике?! То я пидор, то транссексуал, то лесбиянка, то ещё какая херня! Да пошло оно всё в жопу! Да иди ты в жопу!
Топ-топ-топ-топ — х*як дверью! Переоценил я её душевную зрелость. Да и хер на неё в самом-то деле.
— Ковбой, ты пузырь-то верни, — протянул я руку. — Присосался, как банный лист.
Иствуд покорно отдал бутылку и вытер губы рукавом.
— Не понял, батя, — подал голос Колян. — Тебя какая-то тварь кинжалом режет?
— Временами, — признал я.
— Да она о**ела?! Да кто она такая вообще?! Да пошла она на**й!
— Вот она и пошла... Вернее, не совсем так. Она пошла вп**ду. И, что самое интересное, у неё, похоже, неплохо получилось.
— Меня вот что больше всего интересует, — проговорил Дон.
— А тебя, Донни, я пока в команду не принял! — одёрнул я его.
Дон молча протянул мне бутылку самого дорогого коньяка из местных
