— все это создавало своеобразный оркестр, который не давал забыть, что жизнь продолжается.
Но первым, что я уловил, был запах свежей выпечки. Он был таким же сильным, как и всегда, и казалось, что пропитался в саму атмосферу города, становясь его неотъемлемой частью. Я уже и не помнил, когда в последний раз чувствовал этот уютный, домашний аромат. А, нет, помню...
Смесь с ароматом фастфуда и кофе создавала притягательную мелодию запахов, которая будоражила воображение. Я чувствовал, как в моих ноздрях танцуют ароматы жареного мяса, сладких булочек, терпкого кофе — все это создавало картину жизни, полной вкуса и радости.
Я представил себе сочный гамбургер с румяной котлетой и растопленным сыром, пахнущий жареной картошкой и свежим салатом. А затем я увидел перед собой кружку горячего кофе с густой пенкой, аромат которого заполнял все мои вкусовые рецепторы. И я почувствовал сладкий «вкус» свежеиспеченного круассана с корицей, что рассыпался в руках, оставляя на пальцах сладкие крошки.
В этом концерте запахов я уже не чувствовал холода, который окутывал меня всего несколько минут назад. Он растаял, словно снег под теплой рукой. И я пошел дальше, вдохновленный жизнью, что пахла так аппетитно и заманчиво. Город уже не казался мне пустым. Он был наполнен жизнью, он дышал, он пах, он жил. И в этом мире запахов я почувствовал себя снова человеком.
Я вдохнул глубоко, позволив себе насладиться этим моментом. Забыть о холоде, о пустоте, о печали. Забыть о всех бедах мира, которые казались такими далекими и незначительными в этом мире ароматов.
На душе снова стало тепло. Чертовски легко, словно сбросил с плеч тяжелый груз, который носил все это время. Иллюзия счастья от запахов кофе и выпечки была сильнее любой печали. Я вновь остановился перед одной из кафешек, что стояли на улице, и принюхался. Я чувствовал аромат только что смолотого кофе, горячего шоколада и свежих булочек с корицей. И я улыбнулся.
Эта кафешка выглядела так же, как и все остальные — небольшая, уютная, с деревянными столиками и стульями. Но в ней было что-то особенное, что-то, что притягивало меня, как магнит. Я подошел ближе и увидел за стеклом маленькую пекарню. Там, за стеклом, стояла женщина в белом фартуке и с мучной пудрой на щеках. Она ловко формировала из теста круглые булочки, а ее руки двигались с такой грацией, словно она танцует свой собственный танец.
В пекарне пахло тестом, сахаром и ванилью. Ароматы перемешались с запахом кофе, который варился в кофейнике на плите. Я вдохнул глубоко, позволив себе насладиться этой атмосферой. Я чувствовал, как тепло распространяется по моей душе, как оно отгоняет холод, который окутывал меня все это время.
Заметив мой голодный взгляд, сердобольная женщина вынесла одну из горячих булочек. Она была круглой, румяной, с золотистой корочкой и сладким запахом корицы. Она выглядела так аппетитно, что у меня слюнки потекли. Женщина с улыбкой подала мне булочку, будто дарила не просто еду, а часть своей души. В ее глазах я увидел доброту и сочувствие, которые согрели меня больше, чем вся выпечка в мире.
И почему это так растрогало меня, что я улыбнулся и поклонился в пояс? Потому что это была не просто булочка, это был жест доброты, жест внимания, жест сочувствия. И в этом жесте я увидел свет и простую доброту, которые так необходимы мне в этот момент.
Я чувствовал себя неловко, но в то же время — счастливо. Я понял, что нужно уметь быть благодарным, как минимум. За тепло, за доброту, за внимание, за простое человеческое сочувствие.
Ведь счастье, чёрт его дери, в мелочах. В запахе кофе, во вкусе выпечки, в тепле солнца, в шуме моря. В мелочах, которые мы часто не замечаем, зацикливаясь на чем-то большом и важном. Я вспомнил себя несколько часов назад, когда бродил по пустым улицам Данцига. Тогда я был охвачен печалью, душевным холодом. Ведь я не замечал ничего вокруг, был погружен в свои мысли и беды.Но сейчас я чувствовал себя живым, я видел мир во всех его красках. Слышал шум моря, что билось о берег, я видел солнце, что пробивалось сквозь тучи, и чувствовал ветер, что щекотал мою кожу. И я понял, что все это время я просто не замечал мелочей. Я был слишком занят тем, чтобы быть несчастным, слишком занят тем, чтобы думать о большом и важном.
Но счастье не в большом, а в таких мелочах. В том, что окружает нас каждый день. В простых радостях, которые мы так часто не замечаем.
Когда-то давно я услышал эти слова: «Смейся, и весь мир будет смеяться с тобой, плачь, и будешь один!». И стоит заметить, что есть в них рациональное зерно.
Жадно откусив булочку, я ощутил, как тепло распространяется по всему телу, словно волна счастья. Нежное тесто с корицей растаяло во рту, оставляя на языке сладкий вкус и ароматное послевкусие. Я закрыл глаза и вдохнул глубоко, позволив себе насладиться этим моментом.
— Спасибо, мадам, за щедрость! — произнес я, с благодарностью глядя на женщину. Ее улыбка была теплее, чем самая горячая булочка в мире. В нее было вложено столько доброты и тепла, что я почувствовал себя настоящим человеком.
Я заулыбался еще шире, будто кот, что только что отправил в свой живот вкусную рыбку. И не мог с собой ничего поделать. Эта булочка, эта улыбка, эта теплота — все это заполнило меня счастьем. Я съел булочку в два укуса, наслаждаясь каждым кусочком. И почувствовал, как мои мысли становятся яснее и более светлыми, а затем и как холод отступает, уступая место теплу и радости.
— Да, салага, совсем тебя старшие голодом заморили, — неизвестно откуда появилась Витория, словно вынырнула из самой атмосферы города, пропитанной запахами кофе и выпечки.
Ее появление было неожиданным, как вспышка молнии в ясное небо. Она стояла перед кафешкой в строгом джинсовом костюме, что подчеркивал ее стройные ноги и изящные изгибы. Туфли на высокой шпильке стучали по мостовой, издавая ритмичный звук, что добавлял еще больше динамики ее образу. Стильная белоснежная шинель создавала образ снежной королевы, подчеркивая ее аристократичную стать и изысканные формы.
Витория была красива и неотразима, как, впрочем, и всегда. Ее глаза — яркие и будто отражающие глубину тайны — были прикованы ко мне, заставляя меня чувствовать себя под ее внимательным взглядом. Она не была из тех женщин, которые скрывают свою красоту. Наоборот, она ее демонстрировала, как
