они опускаются на сукно, а долго думает, постукивает по ним пальцами, закуривает, трёт виски и потягивает коньяк. На лице полное отсутствие эмоций. Как есть военная выдержка.
За смену успеваю раздать с десяток партий, и каждая приносит в «казну» по двадцать тысяч долларов. Играем в пятикарточный покер, и Полковник оптимистично пытается улучшить раздачу, обменивая по две карты за стоимость анте.
И каждый раз проигрывает.
Иринка маячит слева от меня и, кажется, даже не дышит. Хорошо хоть про перстень больше не нудит.
В зал вереницей вплывают крупье.
— Вали уже, наконец, — вздыхает Полковник облегченно.
Перед ним на столе еще стоит высокая стопка жёлтых фишек, но потрепал я его знатно. Почти половина минуса отбита. Ещё пара выходов, и мы, то есть казино, будем с ним в расчёте.
В стафе меня встречают овациями. Даже рыжая морда завистливо цокает и треплет меня по плечу. Мне хочется одного — чтобы от меня все отстали, забыли о моём существовании, и я остался наедине со своей находкой.
Через несколько минут народ вытекает на перекур, а я стягиваю перстень с руки и разглядываю его. Витиеватый узор на печатке — таких я видел за свою жизнь несколько штук. Но мой был особенным. И не только потому, что этот перстень — мой первый трофей в покере. У его основания была небольшая зазубринка, едва ощутимая на ощупь. Сразу не заметишь, только если знать, где смотреть. Как будто капля серебра случайно капнула.
Такие я тоже встречал, всего пару раз и изъяны были различные, но… Главное отличие моего перстня в том, что на внутренней стороне был выцарапан символ — тонкая буква Ф, размером с полсантиметра. Не знаю, кто и зачем оставил это послание, но я всегда считывал его как «фарт» и ни разу не сел играть за стол без своей счастливой печатки.
Иринка заглядывает в стаф и только открывает рот для тирады, как следом возникает Серов и жестом ладони приказывает ей молчать. Она тут же сникает и кидает на меня недоверчивый взгляд.
Меня снова ставят к Полковнику, но он резко снижает ставки. Теперь в анте красуется чёрная фишка, это значит, что играть мы будем на сто баксов. Он ещё сильнее тянет время, долго пыхтит, вздыхает и уже совсем не похож на тайного агента под прикрытием.
Мой улов — тысяча долларов. Негусто. Одно радует, что у предыдущего крупье он не смог отыграть даже десятую часть моего выигрыша. Похоже, фарт покинул этого товарища.
Меня оставляют на вторую смену подряд, Полковник психует, ну как психует — повышает ставки до пятисот баксов, больше не тратится на обмен и… сливает, сливает, сливает.
— Да иди ты! — вырывается у него первая фраза за час, который мы провели за столом. Голос у него хриплый, низкий. Сорвал, наверное, на полигоне.
Полковник сгребает оставшиеся фишки и направляется в кассу.
— Ничего, завтра обратно всё принесёт, — подмечает Серов, то ли успокаивая себя, то ли подбадривая нас.
— Пусть приносит, — говорю чисто для поддержки беседы. Я настолько рад встрече со своим давним талисманом, что мне хочется поделиться счастьем со всем миром.
— Кстати, — Серов кивает на мою руку, — перстень гони. И без тебя есть кому его носить.
Вот ещё! И не подумаю. Я теперь с ним ни за что не расстанусь. Это, можно сказать, не просто память о делах моих минувших дней. Это ещё и связь с моим прошлым, то есть память в двойном объеме.
— Перстень гони, сказал! — Серов протягивает ладонь, но я не шевелюсь.
В стафе кроме нас трое, затихли как мыши и смотрят на наш поединок. В зале им развлечений не хватает.
— Сколько стоит?
— Что? — лицо Серова вытягивается.
— Я его куплю. За сколько отдадите?
— Амулет, приносящий удачу? Ты обалдел? Это мое главное орудие. Вы ж бестолковые, на вас надежды нет. Снимай давай. Без него ты нисколько бы не выиграл!
— Сколько? — повторяю вопрос.
— У тебя таких денег точно нет, — он ухмыляется.
— Виталь Андреич, — в комнате отдыха появляется Иринка, — там долларовый стол опять хотят открыть. Подойдёте?
— Сейчас. А ты пока талисман наш забери. Устроили тут чёрти что, — он уходит, осыпая нас ворчанием.
— Рома! — Иринка включает тон училки. — Ты опять?
Да, блин, не опять, а снова.
— Ирин, как хочешь, но перстень я не отдам.
Она вытаскивает меня за руку в коридор и отводит подальше от стафа.
— Нет, ты реально обалдел! — возмущённо пыхтит. — Опять мне проблемы из-за тебя разгребать?
— Ирин, повторяю ещё раз, я его не отдам.
— Что значит, не отдам? Это вещь принадлежит нам.
— Кому нам? Кому именно?
Сейчас выясню у неё, кто владелец, и решу вопрос с ним. Выкуплю, да и всё. Благо, с деньгами проблем сейчас нет.
— Ром, ну ты даёшь, — она закатывает глаза. — Это ведь наш талисман! Наше главное оружие.
— Оружие? У вас тут тайный орден? Подпольная организация?
— Хватит придуриваться, — судя по её вздёрнутым бровкам, она начинает злиться, причём основательно так, по-серьёзному. — Ты понимаешь, что это воровство?
— Ир, это моя вещь, — стою на своём. — Как ты не можешь понять, что он уже мой?
— Ром, этот перстень с открытия казино. Его наш владелец у какого-то антиквара выкупил. За бешеные бабки, кстати. И если ты вдруг забыл, то я напомню, что это — перстень Достоевского.
— Кого? Что за чушь?
— Так, Миронов, ты достал уже! Отдай его, пожалуйста. Или мне охрану позвать?
— Зови, — небрежно бросаю. — А ещё лучше сразу владельца. Уж с ним-то я найду общий язык.
— Ой, дурак… — тянет Ирина. — Как же ты не поймёшь… — она грустно вздыхает. — Пусть управляющий с тобой разбирается, мне надоело. Пусть и меня увольняет заодно. Какого хрена я вообще за тебя просила…
Она поворачивается и уходит. Плечи опущены, взгляд в пол, руку подносит к глазам. Плачет, что ли?
Я делаю то, за что сам себя не поблагодарю. Снимаю перстень, догоняю её и вкладываю в руку.
Ничего, один раз я его уже нашёл. Осталось найти способ вернуть его себе. Я забываю об изначальной цели вечера — сделать так, чтобы меня уволили. Но теперь мне это и не нужно.
