в одиночку. Вся правая сторона лица в огромном желто-синюшном кровоподтеке, обе руки замотаны окровавленными повязками.
Легаты и стратилат молча склонили головы, а Иоанн, подойдя к столу, провел взглядом по выставленным затылкам.
— Все, хватит! — Он дождался, пока поднимутся головы. — В городе полнейший бардак! Это не войско, а голодная саранча, уничтожающая все вокруг! Я требую от вас, господа, немедленно прекратить грабеж мирного населения, а самое главное поджоги. Город уже горит в нескольких местах!
Головы легатов вновь почтительно склонились, смотреть в глаза Иоанну осмелился лишь Наврус.
— Мой император, я предлагаю повременить с экзекуцией. Пусть ребятки порезвятся до утра.
Иоанн гневно зыркнул в сторону стратилата.
— Порезвятся! Ты так это называешь⁈
Ничуть не смутившись, Наврус лишь пожал плечами.
— Назвать можно как угодно, от этого ничего не изменится. Дело всего лишь в практичности. Сейчас все пьяные и заведенные после боя. Начнем строить — обязательно кто-нибудь воспротивится, а значит, прольется кровь. Легионеры озлобятся, они считают, что заплатили за этот день своими жизнями. — Он изобразил на лице покорность судьбе, мол, ничего не поделаешь, такова жизнь. — А утром они все будут с похмелья, вялыми и с легким чувством вины за сегодняшнее непотребство. Возьмем всех тепленькими и погоним на плац. Можно даже наказать парочку-тройку для острастки.
Разумом Иоанн понимал правоту стратилата, но душа протестовала, не желая мириться с таким здравым смыслом. Заметив эту внутреннюю борьбу, Наврус поспешил продолжить, не давая Иоанну вставить слово.
— А вот с пожарами, вы абсолютно правы, мой император. Это надо пресечь незамедлительно, а то не успеем и глазом моргнуть, как запылает весь город. — Тут он непроизвольно обвел взглядом свое новоприобретенное жилище, но мгновенно опомнился.
— Давай-ка, Марк, пошли своих бойцов. — Глаза Навруса выцепили лицо легата второго имперского легиона. — Пусть повесят для наглядности парочку поджигателей.
Это было совсем не то, что Иоанн хотел услышать, и более того, его уже начало бесить то, что Фесалиец разговаривает с ним, как с неразумным ребенком. Он было открыл рот, чтобы сбить с Навруса это его нравоучительный тон, но не успел. Дверь вновь распахнулась, и в проеме застыл адъютант стратилата.
— Простите мне мою дерзость, мой император, — Молодой человек согнулся в поклоне. — Прибыл срочный гонец к господину командующему.
Услышав, Наврус напрягся в предвкушении. — «Ну наконец-то». Он ожидал посланника от хана Менгу и даже успел порадоваться, что момент для этого как нельзя подходящий. В нынешней суете никто не будет вдаваться в детали, а заодно известие отвлечет Иоанна от приступа несвоевременного гуманизма.
К удивлению Фесалийца, в зал ввели человека мало похожего на степняка из сотен Менгу, еще больше он поразился, когда тот открыл рот. Настолько, что переспросил.
— Кто… Кто ты?
Светловолосый детина с простоватым выражением лица послушно повторил:
— Я, Сорока, из вендской сотни Лавы Быстрого. Он послал меня рассказать вам о перевале. И я вот говорю — Тапа Шир занят гвардией султана Ибера. Они там готовятся к бою и строят укрепления.
В зале повисла гробовая тишина. Первое, что захотелось выкрикнуть Наврусу, было — «что за чушь», — но он не позволил себе сделать глупость. Непреложное правило, которое он запомнил еще с первого дня своего командования, гласило: стратилат всегда должен излучать уверенность и готовность к любым известиям, хотя бы внешне. Пока его хватило только на то, чтобы не выглядеть растерянным как все остальные, но в голове уже закрутилась настоящая неразбериха. — «Как это возможно? Армия Муслима прошла целую провинцию, и ни одного известия⁈ Похоже на заговор, но кто?.. Кому нужно такое дерьмо⁈» — Последним появилось запоздалое сожаление. — «Надо было оставить кордон на перевале. Но кто же знал!»
Общий ступор первым нарушил Иоанн.
— Наврус, пошлите разведку к перевалу. Такую информацию необходимо проверить.
— Уже сделано, мой император, — Фесалиец ловко обыграл ситуацию, — сотни хана Менгу сейчас должны быть уже на Тапа Шир, осталось лишь дождаться их возвращения.
Через мгновение Иоанн все же задал вопрос, крутящийся на языке каждого из присутствующих.
— Если все так, как говорит гонец, то чем это нам грозит?
За годы, проведенные в армии, Наврус так часто попадал в подобные ситуации, что успел уже к ним привыкнуть. Тут в жизнь вступало второе правило — никогда не употребляй выражений типа «пока точно не могу сказать» или «надо подумать, все взвесить», и прочее. Задавая такой вопрос, император хочет услышать решение, и если его не дашь ему ты, то обязательно дадут другие. Поэтому план должен быть в любом случае, пусть безумный, пусть невыполнимый, но у стратилата армии план должен быть на любую ситуацию.
Он уже окончательно пришел в себя, и никогда не подводившая фантазия заработала в полную силу.
— В целом, все не так уж и плохо. Противник ждет от нас отступления и штурма перевала, а я предлагаю сделать то, чего он ожидает меньше всего.
В свойственной ему театральной манере Наврус взял паузу, и Иоанн не сдержался.
— Что ты имеешь в виду?
Фесалиец вскинул глаза к небу.
— Хвала Огнерожденному, Ур взят, и это на сегодня самое главное, потому что дает нам возможность маневра. Если дорога на запад закрыта, то я предлагаю продолжить поход на восток, в самое сердце Сардии.
Разочарованно покачав головой, Иоанн промолчал, но его мысли озвучил Прокопий.
— Победа вскружила вам голову, Наврус. Опомнитесь, у вас за спиной враг занял целую провинцию, а вы собрались увести армию на восток. Вы что хотите отдать султану столицу?
Наврус уже и сам понял, что перегнул и слишком сильно оторвался от реальности. Сделав вид, что обдумывает слова патрикия, он лихорадочно искал возможность отказаться от своих слов с минимальными потерями для репутации. Лучшее, что пришло на ум — напустить воды.
— Любая военная компания — это риск, и от этого некуда не денешься. Сардия даст нам продовольствие и полный разгром одного из врагов, но согласен, нельзя позволять иберам безответно грабить наши провинции и осаждать Царский город.
— Тогда, что же ты предлагаешь? — Иоанну надоели пустые разглагольствования. — Нужны конкретные решения и прямо сейчас.
Почувствовав себя загнанным в угол зверем, Фесалиец выдал последнее и самое реальное из того, что еще вертелось у него в голове.
— Судя по скорости передвижения, там не может быть всей армии султана. На такой бросок способна лишь его конная гвардия, а это
