class="p1">— А разве она не может остаться на работе и выйти замуж одновременно? — спросила я.
— Нет. Это же глупо, — ответила дочка. — Когда она выйдет замуж, то ее работой станет забота о принце.
— Кто тебе это сказал?
— Папа.
Меня бросило в жар.
— Это только папа так думает, малыш. А мама с ним не согласна. Когда ты подрастешь, то сама сможешь решить, хочешь ли ты делать и то, и другое. Это твой выбор.
— Я выйду замуж за Деза, — сказала она. — Или за Фонтейна. Или за тебя. Я могу выйти замуж за тебя, мамочка?
Я перевела дух. Она была такой милой, такой невинной. За все богатства в мире я бы не смогла ее разочаровать.
— Конечно, можешь. Я хотела бы жениться на тебе, солнышко. А теперь засыпай.
Я выключила свет и пошла к себе в комнату, пытаясь избежать встречи с Доди и ее вопросов о том, куда подевался Дез. И сгорающей от любопытства Пенни звонить тоже не стала. Мне казалось, что если я никому не расскажу, то можно считать, что ничего по-настоящему и не случилось.
* * *
Следующее утро было великолепным, но я все время ворчала. Дети изнемогали от желания пойти на пляж, но я все тянула, не желая столкнуться с Дезом на его пробежке. Это было даже забавно. Если бы я в самом деле хотела избежать встречи, то могла бы попросту вернуться в Гленвилл.
— Ты не могла бы отвести их на пляж, Доди? Я вчера пережарилась на солнце, и думаю, сегодня мне не стоит туда соваться.
— Конечно, дорогая. С солнцем всегда лучше перестраховаться. У Аниты Паркер такая подозрительная родинка на внутренней стороне бедра. Я хочу попросить Деза осмотреть ее. Скажешь ему, когда вы будете разговаривать?
Да, разумеется. Именно это я бы обсудила в первую очередь.
— Я постараюсь не забыть, Доди. Но ей лучше поговорить со своим лечащим врачом. Мы не можем беспокоить Деза такими мелочами.
— О, понимаю. Ну что, детки? Хотите пойти на пляж и поискать башмачки морских коньков?
— Морские коньки не носят башмачки, тетя Доди, — заявила Пейдж.
— Летом не носят. Летом они носят сандалии. Ну, идемте.
Они спустились по ступенькам террасы, и я вздохнула с облегчением. Еще одно столкновение с моим стояком-на-одну-ночь было удачно предотвращено. Я устроилась на террасе с журналом и кофейной чашкой, собираясь накачаться кофе и подумать. Я находила какое-то извращенное удовольствие в жалости к себе, может, потому, что это было так привычно. Но моя радость была грубо прервана звуком шагов и пленительного акцента, который мне предстояло изгонять из памяти.
— Сэди?
По тени, которая легла на пол веранды, я поняла, что он стоит у двери, на которую натянута москитная сетка. Я даже глаз не подняла. А почему я обязана это делать? У меня был журнал с голубоглазым Алексом О’Лафлином[32] — мне было на кого смотреть. Мне не нужен Дез. Глупый, старый Дез с глупым плоским животом и глупыми прекрасными волосами. И акцент его глупый тоже и наверняка ненастоящий. Он даже напоминал мне кого-то из «Разыскивает Америка».
— Сэди? Эй? — Он легонько постучал, а потом открыл дверь.
Черт. Мне все-таки придется его впустить.
— А, привет. — Я позволила себе мельком взглянуть на него:
Он вошел.
— Привет. Доди сказала, что ты здесь. Переборщила с солнцем, да?
Я пожала плечами.
— Да, скорее всего. — Я перевернула страницу журнала.
— Хм-м-м… так мы поужинаем сегодня?
— Сегодня вечером, да? Блин. — Я поцокала языком. — Увы, я не смогу.
Он скрестил на груди руки и помрачнел. Я без труда могла вообразить проносящиеся в его голове мысли: «Она злится. Почему — понятия не имею. Любая следующая фраза, которую я произнесу, имеет критическую важность. Тревога! Тревога!»
Я читала строку за строкой, одновременно не забывая хмуриться в ожидании язвительного комментария или какого-нибудь оправдания для той ночи. Например, что Чарли на самом деле прелестный мальчик-трансвестит. Но Дез молчал, и мне становилось все труднее дышать. Потребовалось усилие всех мышц, чтобы не заерзать. Я нечаянно перевернула страницу. Прощай, фотография Роберта Дауни-младшего. Привет стотысячному описанию семейки Джоли-Питт.
— Сэди, — твердо сказал он.
Как, он все еще здесь? А я-то о нем уже и забыла.
— Мне очень жаль, что свидание пришлось отменить. Это все из-за этого?
Не буду скрывать — я вела себя по-детски возмутительно, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось устроить истерику. Пинать его по голеням и бить по рукам, его крепким, мускулистым рукам, черт их побери! Но вот успокаивать его я не собиралась.
— Нет, просто у меня очень много всяких дел.
— Я вижу. — Он выразительно посмотрел на мой журнал.
Я отшвырнула журнал в сторону, поднимаясь из кресла с грацией беременного носорога.
— Слушай, я не люблю, когда мне врут. Тебе не нужно было ничего выдумывать. Мог бы сказать мне правду. Давай опустим все эти дружеские сантименты. Спасибо, что помог с Доди, но ты нам больше не нужен.
Ух. Да! Я это сказала. Он решил поиграть, но не смог меня провести, черт побери, потому что я оказалась умнее. В любую секунду меня могла накрыть волна праведного возмущения. В любую. Надо было только дождаться.
— О чем ты говоришь?
О да, он прекрасный актер. Надо дать ему «Оскара». Он выглядел как неподдельно растерянный человек.
— О Чарли. Я видела эту маленькую белобрысую чирлидершу в твоем доме, и это не был родственник Чарли.
Его глаза широко распахнулись.
— Ах, так вот в чем дело. В родственнике?
— Да, в родственнике. — Моя интонация все прояснила.
Он резко выдохнул, уставился на меня и стал рыться в своей большой глупой голове в поисках правдоподобной версии.
— Вау, Сэди, — наконец ответил он. — Я даже и не знаю, что тебе на это сказать.
— Может быть, «Hasta la vista, baby»[33]?
— А может быть, «блондинка и есть Чарли»?
— Чарли? Чарли — девушка? Хм-м-м.
— Да. Она застряла в аэропорту, когда летела домой из Маркетта. — Он был вежлив, но упорен.
Во мне зашевелились сомнения, но я задавила их на корню. Он использовал типичную мужскую тактику, черт побери! Сначала они прикидываются иррациональными, потом вы начинаете сами критиковать себя, а кончается все выволочкой за то, что вы случайно опрокинули стакан холодного чая на клавиатуру, когда решили, что он шерстит Интернет в поисках порнографии.
— И я должна поверить? Я видела ее, Дез!
— Где?
— На твоей террасе. Мы с Фонтейном выгуливали собак.
— А почему не зашли?
— Потому что вряд ли она — твоя
