только через полтора часа, может чуть раньше. Он оторвался от стены и легко, словно бы скользя по земле, быстро стал догонять, уже отошедшую на приличное расстояние от дворца, тонкую фигурку.
Кем бы ни был тот, кто скрывался сейчас под образом ширванского подростка, он никак не ожидал, что из травы вдоль дороги вынырнет высокая тёмная фигура в развевающихся лохмотьях. Потому что человек вдруг взвизгнул тоненько и очень знакомым голосом произнёс:
— Ой, мамочки
— Ирэн, — прохрипел Морозов, тоже до последнего сомневавшийся, что всё получится, в последний момент подхватил обмякшее тело, не дав Ирэн упасть на землю.
* * *
Ирэн до того момента, пока не вышла из дворца находилась в страшном напряжении. Ей всё время казалось, что сейчас из-за угла появится Ибрагим бек и схватит её. Но вот наконец, она вышла к калитке для слуг, про которую говорил ей Абу Сина.
Только в самый последний момент, когда один из стражников окликнул её, произнеся что-то непонятное на своём языке, Ирэн настигло осознание, что вот сейчас она и будет поймана, потому что она… ничего не поняла. Но в силу каких-то обстоятельств или того, что обычно срабатывает у каждого человека в экстремальной ситуации, Ирэн вдруг почувствовала, что надо просто вывернуть карманы. Она так и сделала и стражники, весело рассмеявшись, пропустили её.
Когда Ирэн вышла из дворца и к ней никто не подошёл, стало понятно, что, вероятно, дервиш её не дождался или уснул, всё-таки от того времени, на которое договаривались, прошло минимум два часа. Что теперь делать Ирэн не понимала, но решила, что оставаться возле дворца опасно и, продолжая играть роль подростка, вприпрыжку побежала в сторону города.
Когда из окружавшей дорогу травы вдруг показалась какая-то призрачная фигура, то у Ирэн чуть было не остановилось сердце. А когда раздался родной голос Якоба, произнесший её имя, то нервы не выдержали и Ирэн второй раз в жизни потеряла сознание.
Прийдя в себя Ирэн осознала, что её несут на руках.
— Яша, — позвала Ирэн
— Да, Ирэн, это я, не бойся, — раздался родной голос Якоба Морозова.
— Поставь меня, — проговорила Ирэн, пока не понимая, сколько прошло времени и сколько Якоб уже несёт её на руках.
Якоб поставил Ирэн на землю и только удостоверившись, что она твёрдо стоит на ногах, отпустил её.
— Как ты здесь оказался? — спросила Ирэн, — я искала дервиша, с которым договорился Абу Сина.
— Я и есть тот дервиш, странствующий монах — ответил Якоб и продемонстрировал Ирэн лохмотья, в которые был одет и старый грязноватый мешок за плечом.
— Но как? — у Ирэн не укладывалось в голове, как могло состоятся такое совпадение.
— Я и сам не понимаю, как так получилось, — ответил Якоб, — сначала я перебрался через границу и направился в сторону столицы, потом встретил монаха, он повредил ногу и не мог идти. Я помог ему, и в моей голове родился план. Монах рассказал, что у них есть заповедь, что каждый дервиш должен помочь человеку любой ценой, если речь идёт о спасении жизни.
Морозов вздохнул, и, не останавливаясь, продолжил свою историю:
— Я рассказал ему о своей ситуации, и он решил, что моя цель достойна его помощи и мы с ним договорились, что я на время принимаю его облик и иду спасать тебя, а он остаётся в одной деревне, молится за меня и ждёт моего возвращения.
Морозов улыбнулся:
— Представляешь, он взял с меня клятву, что пока я ношу его лохмотья я не буду грешить, знать женщин, есть мясо и обижать слабых.
Ирэн тоже улыбнулась:
— Ну и как, удалось?
— Нет, — грустным голосом ответил Морозов, — грешен…
Ирэн строго нахмурила брови.
— Мясо ел, — проникновенным голосом признался Якоб и Ирэн, и сам Морозов громко рассмеялись, словно забыв о том, что они находятся во вражеском государстве, что до спасениям им ещё многие километры, что солнце уже начало протягивать свои лучики, предвещая скорый рассвет.
* * *
За несколько часов до побега.
Сегодня Мустафа-хан не собирался навещать свой гарем. Сегодня он хотел, чтобы гибкая, как змея и горячая как огонь танцовщица, подаренная послом Бротты, танцевала для него.
Обычно он предпочитал пышных женщин, но сегодня, увидев, как брат среагировал на танцовщицу, Мустафа-хан вдруг сам загорелся «попробовать» её первым.
Он не хотел обижать брата, но он хан и имеет право на первенство. После он отдаст её Ибрагим беку, но это будет потом.
Мустафа-хан не знал, что Ибрагим бек уже давно размышляет о несправедливости жизни.
Отчего он, сын сестры прошлого хана, отца Мустафы-хана, должен вечно быть на вторых ролях? Мустафа-хан сын от наложницы, тогда как он Ибрагим бек сын ханши и одного из царедворцев. Его родословная чиста и понятна.
Но какое-то время он мирился с этим, тем более что Мустафа-хан был хорошим братом, он никогда не ущемлял Ибрагим бека в его увлечениях, даже, если после них было слишком много крови, никогда не жалел золота и женщин.
Но танцовщица из Шемахи, изменила всё. Никого и никогда Ибрагим бек не хотел так как её. До боли в чреслах, и до скрипа в сжатых зубах. Он готов был отказаться от всего, лишь бы брат отдал бы танцовщицу ему.
Но здесь, словно бы нарочно, брат впервые не пошёл ему навстречу и Ибрагим бек затаил злобу.
Он пойдёт к брату и ещё раз задаст ему вопрос, и, если брат откажется, то он заберёт своё силой.
Мустафа хан не знал, что происходит в голове Ибрагим бека, поэтому на вопрос брата о том, что он собирается делать после ужина и пойдёт ли он в гарем, Мустафа хан ответил:
— Нет, сегодня у меня другие планы
И сладострастно зажмурился.
Ибрагим бек, пересилив себя, спросил:
— Ты будешь смотреть как танцует шемаханская танцовщица?
Мустафа хан, почувствовав напряжение брата, миролюбиво произнёс:
— Брат, это только сегодня
— Не бери её, — вдруг с отчаяньем сказал Ибрагим бек
Мустафа хан положил руку на грудь и сказал:
— Не переживай брат, я ограничусь одним танцем.
И вот теперь, танцовщица кружилась перед Мустафой ханом, который сидел и, забыв об обещании, данном брату, мысленно подминал под себя танцовщицу
И когда танцовщица упала в изнеможении, распростёршись на полу перед ханом, он подошёл, понял её и впился в её пухлые губы, руками срывая немногочисленные кусочки
