и попыталась всадить его в бок твари, но пришлось защищаться – длинные зубы щелкали у самого лица, Варна засунула клинок между челюстями и отвернулась, морщась от смрадного дыхания. Вдруг перевертыш обмяк, горячая кровь хлынула на нее, голова твари упала на грудь.
– Фу! – Она поспешила выбраться из-под тела.
Свят протянул руку и помог ей. Оглядев себя, Варна скривилась: вся залита кровью, вкус железа во рту, похоже, попало даже внутрь. Она перевела взгляд на перевертыша и охнула – совсем мальчишка. Быть может, младше их. До конца обратиться не сумел: тело обросло шерстью, прорезались когти, а на мертвом лице застыло удивление – он не успел понять, что́ случилось.
– Даже жаль его, – тихо сказала она.
– Жаль, – подтвердил Свят. – Нужно проверить его семью.
– Думаешь, целая стая?
– Кто знает.
Покопавшись в карманах, Свят достал платок и принялся деловито стирать кровь с ее лица. Варна прищурилась, пытаясь понять, с чего вдруг такая забота.
– Выходка с конем была просто великолепная.
Первый раз в жизни она видела, что Свят искренне восхищен. Пытаясь скрыть удовольствие от похвалы, Варна буркнула:
– Да и ты не растерялся. Кстати, – она замялась, – не скажешь никому, что я использовала колдовство?
– Нет. – Он бросил испачканный платок на землю.
– Почему ты покрываешь меня?
– Я проклят, как и ты. – Свят стряхнул кровь с меча и убрал его в ножны.
– И мы должны держаться вместе? – попыталась пошутить она.
– У нас нет выбора. Если тебя поставят в пару с кем-то другим – он убьет тебя, как только заподозрит неладное. Но Гореслав не позволит разделить нас.
– Почему?
– Потому что он выбрал меня. У него, – Свят замешкался, – есть идея.
– Идея? – Варна поспешила вперед, чтобы не отстать от него. – Какая еще идея?
– Создать целый отряд таких, как я.
– Отряд про́клятых, – хмыкнула она. – Хорошо звучит.
– И мы будем стоять в первых рядах, – кивнул Свят.
– А если ему запретят? – вдруг спохватилась Варна.
– Нас убьют, – спокойно ответил он. – Нас всех.
В деревне разделились: Свят пошел к родным убитого, Варна – на поиски добродушного хозяина, который позволит воспользоваться баней и, если повезет, пожертвует одежду. Пока она шла вдоль заборов, заглядывая во дворы, люди испуганно опускали глаза и делали вид, что донельзя заняты. Беспокоить простой народ Варна не любила, но и в церковь ехать в пропитавшейся кровью одежде не могла: во-первых, все это благополучно завоняется; во-вторых, лошадь может даже не подпустить ее к себе. Настоящих, боевых коней, приученных к запаху крови и смерти, им не видать еще долго, а выучки у ее смирной лошадки пока не хватает.
– Эй, вижу, баня натоплена? – Варна облокотилась на забор и указала на дым, поднимающийся к небу.
– Затоплена, а то как же, – подтвердила женщина, румянец которой, к слову, несколько поблек, когда она увидела окровавленную девчонку.
– Мы тут перевертыша у вас ловили. Мне бы помыться.
– Ну заходи, – неохотно согласилась хозяйка.
– Одежду не пожертвуешь? – Варна многозначительно посмотрела на кровавые разводы на рубахе.
– Сарафан тебе дать? – усмехнулась женщина.
– Сын есть у тебя? – Получив утвердительный кивок, Варна продолжила: – Вот его одежду мне и дай. Если он не младенец, конечно.
Еще до того, как она вошла в баню, что-то случилось: закружилась голова, в ушах зазвенело.
Тряхнув волосами, Варна закрыла дверь и принялась снимать прилипшую к телу одежду. Наверное, она устала. Дни выдались тяжелыми, да и сражаться с перевертышем они были не готовы.
«Беги».
Шепот был такой тихий, что мог бы сойти за галлюцинацию, да только Варна привыкла прислушиваться к себе. Так и замерла с поднятым над головой ведром, прислушалась – тихо, только вода шипит, испаряясь.
Ополоснув себя, она села на лавку, но расслабиться не сумела – тело напряглось, скверное предчувствие не унималось.
«Беги».
Чьи-то слова, как настойчивый зуд в голове, не давали покоя, беспокойство росло.
Из предбанника донесся шум, Варна вскочила.
– Какого…
– Уходим! – Свят швырнул ей одежду. – Быстрее!
– Что случилось? – Варна надела рубаху на мокрое тело и принялась натягивать штаны.
– Их тут целая стая. Скорее, Варна, что ты копаешься?!
Но выйти они не смогли: дверь подперли снаружи. Свят принялся выбивать ее плечом, но безрезультатно – кто-то кричал, гоготал, в какофонии голосов Варна разобрала только «Заживо сожжем их!». Она принялась шарить глазами по парилке и с ужасом поняла, что печь находится в предбаннике, а значит…
– Мы сваримся здесь, – пробормотала Варна и, собравшись, попыталась выбить дверь ногой. – Выпустите нас! Зачем ты вообще вошел?! Не мог на улице остаться?!
Свят не ответил, кинулся к крошечному окошку, но попытки открыть его успехом не увенчались – закрыто наглухо.
– Какого беса?! – в ярости выкрикнул Свят.
Выбившиеся из косы волосы уже прилипли к его лбу, по лицу катился пот. В бане становилось все жарче, Варна попыталась глубоко вдохнуть и не смогла: влажный воздух застревал в горле. Ее охватил страх.
– Что нам делать?
– Если ведьмы научили тебя обращаться в пар, то самое время воспользоваться этой способностью, – раздраженно ответил Свят.
Варна села и попыталась успокоиться. Выбить дверь не выйдет – ее либо забаррикадировали, либо держат снаружи. Окно закрыто и слишком маленькое, чтобы в него пролезть. Местные вряд ли попытаются им помочь – перевертыши или убили их, или напугали до полусмерти.
– Выхода нет, – пробормотала она.
Свят метался между окошком и дверью, а Варна медленно сползала с лавки. Сознание помутилось, зрение поплыло.
«Господи, – подумала она, – неужели это всё? От нас останутся раздутые трупы, обезображенные до неузнаваемости. Кто нас найдет? Гореслав?»
– Нет, нет, смотри на меня!
Оказывается, она упала на пол, и теперь Свят тряс ее, как тряпичную куклу. Ей с трудом удалось открыть глаза, но оставаться в сознании было мучительно тяжело, хотелось спать.
– Явись!
Тень возникла мгновенно, но даже она выглядела странно – зыбкая, расплывчатая. Несколько долгих мгновений Свят молчал, а затем приказал:
– Убей всех.
Молчаливый спутник упругим шагом направился к двери и прошел сквозь нее. Варна затаила дыхание, но ничего не услышала – ни звуков боя, ни криков. Она вопросительно посмотрела на Свята, тот вскочил и кинулся следом за тенью. Как ни странно, дверь он открыл без труда. Прохладный воздух ворвался внутрь, Варна жадно вдохнула его и чуть не расплакалась от облегчения. Она встала и хотела выйти, но вдруг краем глаза заметила нечто странное: нестройная процессия перевертышей двигалась в сторону леса. Прильнув к окошку, Варна напрягла зрение и отшатнулась, разглядев высокую фигуру в черном, стоящую поодаль.
Зверь.
Рядом с ним маячили три фигуры поменьше, они смотрели на то, как перевертыши исчезают между деревьями. Немного подождав, фигуры двинулись следом. Зверь остался один. Увенчанная рогами голова повернулась к Варне – и она почувствовала грубое вторжение в свое сознание.
Мое.
Мое.
Мое.
Слова слились в неразборчивое блеяние, Варна зажала уши и выбежала из бани, но голос не замолкал до тех пор, пока Свят не коснулся ее плеча, пытаясь привести в чувство.
– Тебе лучше? – Он присел рядом.
– Он увел их, – прошептала она. – Это Зверь увел их.
Свят подобрался, повернулся и прищурился, всматриваясь в лес, но там никого не было, все исчезли: и ведьмы, и Зверь, и перевертыши. Он рукавом стер пот со лба и сказал:
– Не каждый день меня спасает отец зла. Нужно проверить.
– Что? Ты за ними пойдешь?! – Варна схватила его за руку. – С ума сошел?!
– Гореслав потребует отчет, а узнав, что мы упустили целую стаю, поедет сюда сам, прихватив еще нескольких Светозарных. Нужно узнать все, что сможем, чтобы передать ему сведения.
– Упустили стаю? Да мы вообще не должны были столкнуться с ней!
– Тебе уже восемнадцать. Мы вот-вот окажемся один на один с этими тварями. У кого ты будешь искать защиту?
Ее будто молнией ударило – послезавтра выйдет срок, назначенный Рославой. Ведьмы придут за ней и потребуют ответа, а Варна давно разуверилась в правильности их пути. Отказать Рославе, заявить, что все эти годы она зря старалась склонить ученицу на их сторону… Варна поежилась, вспомнив ярость, с которой Рослава металась по поляне в день, когда были убиты ее сестры.
Они вошли в лес и обнажили мечи, но в засаде их никто
