мрачного любопытства. Хейта тоже смотрела во все глаза. Никогда прежде ей не доводилось разом видеть так много всевозможных существ! Хотя вид у них был такой, что сердце помимо воли уходило в пятки.
По левую руку возвышался редкий громила. За густой каштановой шевелюрой и бородой лица было почти не видать. Из-под кустистых бровей глядели маленькие близко посаженные глаза цвета сажи. Ноздри втягивали воздух так свирепо, точно он насилу сдерживался, чтобы не подскочить и не разорвать кого-нибудь в клочья.
– Оборотень, медведь, – прошептал Мар.
По правую руку разместились трое. Длинные и тощие, как щепки. Взгляд острый, как и серо-зеленые зубы. Один не спеша потягивал известный багровый напиток, другой – барабанил по столу когтистыми пальцами, третий же пристально следил за толстым тараканом, деловито сновавшим меж грязных тарелок.
Бац! Узловатые пальцы ухватили насекомое за коричневую спинку. Разверзся уродливый рот. Острые зубы жадно впились в тараканье брюхо. По подбородку потек желто-коричневый сок.
Хейту аж передернуло от отвращения.
– Не знала, что упыри едят жуков!
– Только если жрать совсем нечего, – брезгливо поморщился Мар. – Ну, или если они того, – многозначительно покрутил он пальцем у виска.
Девушка хотела было пошутить, что, может, на вкус те даже ничего. Как вдруг…
– Чар!
Пронзительный возглас заставил всех пятерых напрячься в мгновение ока. Друзья ищуще огляделись.
И вновь трескучее:
– Чар! Фэй-Чар!
Крупный иссиня-черный ворон, взгромоздившись на хозяйское плечо, пытливо склонил набок голову и сверлил путников цепким взглядом обсидиановых глаз.
Хозяин же его, надежно укрытый от праздных взоров мешковатым плащом с капюшоном, вдруг вскинулся и потянул носом. Два желтых глаза вспыхнули, продырявив полумрак. Глаза оборотня. Волка.
А ворон не унимался:
– Чар!
Хейта невольно подалась вперед.
– Как?! – вырвалось у нее. – Откуда…
Гэдор мигом оказался рядом, приобнял ее за плечи.
– Выучил, как трактир называется, вот и повторяет теперь, – прошептал он. – Всего и делов. Пойдем дальше. Давай, дитя. Ступай, ступай.
Хейта запоздало смекнула, что чуть не выдала себя с головой. Смешалась, отвернулась, позволила себя увести. Друзья миновали еще несколько столов, прежде чем им улыбнулась удача и у стены сыскался свободный. Как раз в стороне от назойливых взглядов и достаточно большой, чтобы приютить пятерых.
Хейта забилась в самый угол.
– Вот это я учудила, – досадливо пробормотала она.
– Да ладно тебе! – поспешил утешить ее Мар. – Я бы на твоем месте еще не таких дров наломал.
– И надо было этому ворону так некстати каркнуть, – проворчала Харпа.
Хейта покачала головой.
– Он не просто так заорал. – Она поглядела на следопыта. – Ты ошибся, он не название трактира повторял, он почуял меня. Вороны – птицы вещие. Пастыри про них так говорят: «Ворон одним крылом мир людей взрезает, а другим – мир волшебный».
– Но отчего ты тогда… – начала Харпа.
– Закричала как полоумная, хоть и знала, что дело в вороне? – закончила за нее Хейта.
Та кивнула.
– Я не сразу сообразила, – вздохнула Хейта. – Испугалась сперва. Сама не знаю, что подумала.
– Будет себя корить, – сказал Гэдор. – Но впредь старайся быть осторожней.
Хейта поспешно кивнула.
– Тут вообще еду подают или как? – нетерпеливо бросила Харпа.
– Мне вот тоже интересно! – немедля подхватил упырь.
Брон подался вперед и кивнул в сторону трактирной стойки. Все разом обернулись и буквально онемели от изумления! За стойкой стояла дева, которую никто из них в подобном месте увидеть не ожидал.
Короткие волосы цвета пламени. Густо-зеленая кожа. Перепонки меж пальцев, как у лягушки. Серые отметины на щеках. Уверенность, грация, чарующая улыбка.
Неожиданно дева устремила взор прямо на путников. И оказалось, что ее глаза светятся, как два блуждающих огонька. Лишь черные зрачки и точно углем обведенный край радужки напоминали, что это все-таки глаза.
– А-а-а это нормально? Она же пастырь, – выразил общую мысль упырь. – Разве их глаза должны так сверкать?
– Да, – ответила Хейта. – Если перед тобой представитель самого загадочного племени из всех – племени пастырей болот.
Огненно-рыжая дева тем временем вела затейливую беседу с оборотнем внушительного вида и угрожающей наружности.
Рослый и широкоплечий, черноглазый, с каштановой щеткой вместо волос, он довольно скалился во всю ширину своего необъятного рта. Клыки его, кривые и длинные, торчали в разные стороны, невольно выдавая истинную природу своего владельца – природу оборотня-кабана.
Выглядела эта так называемая улыбка со стороны довольно жутко, однако болотную деву, судя по всему, это совсем не смущало. Положив ладонь оборотню на грудь, она привстала на носочки. Тот немедля склонился, и дева заговорщически прошептала что-то тому на ухо. И без того довольный до неприличия, он просто просиял от счастья.
Ловко обогнув трактирную стойку, дева одарила оборотня на прощание лукавым взглядом и уверенно направилась к столику, за которым расположились путники.
– Мои приветствия гостям, прибывшим издалека. – Босоногая дева смотрела на них с живым любопытством. – Незнакомцы к нам заглядывают нечасто.
По меркам пастырей она была высокой. Ростом с человеческую девушку-подростка тринадцати лет. Одета в хитросплетение стеблей болотных растений, которые едва прикрывали ее наготу. Отметины на щеках повторяли причудливые очертания листьев и ягод морошки. В волосах цвета пламени запутались кусочки игольчатого мха.
– Благодарствуем, – почтительно склонил голову Гэдор.
– Упырь, два оборотня и двое людей. – Она окинула друзей изучающим взглядом и задержалась на Хейте.
– Все верно, – веско произнес следопыт, завидев, с каким интересом та глядит на девушку.
– Что привело вас сюда? – спросила рыжеволосая. – Ладно еще клыкастые, но людей тут отродясь не бывало! Ну, не считая этих… – Она многозначительно кивнула на «украшения» из черепов.
Друзья проследили за ее взглядом, но смеяться над штукой никто не спешил.
– Мы хотели тебя о том же спросить, – отозвался Гэдор. – Я думал, пастыри своих владений не покидают.
– Вы попали в землю Забвения, – усмехнулась дева. – Болота здесь повсюду. А потому мы, пастыри болот, можем ходить, где захотим. В болоте целый день сидеть – та еще скука!
– Всё равно дева из пастырей, заправляющая трактиром, – это, пожалуй, чересчур! – не выдержал Мар. – Не то чтобы я был против, – поспешно добавил он, ослепительно улыбнувшись, – просто необычно очень.
– Ох-х… вот диво-то! – колко хмыкнула Харпа.
Болотная дева окинула ее и упыря пытливым взором, что-то сообразила и усмехнулась уголком рта. Склонила голову набок, слегка отставила бедро, до неприличия обнажив стройную ногу.
– Ну, если захочешь узнать больше, – глаза-огоньки, казалось, прожгли упыря насквозь, – ты знаешь, где меня найти.
Оторопевший Мар, пролепетал, заикаясь:
– Б… благодарю… эм-м… – Он вопросительно поглядел на деву.
– Фeла, – подсказала она, – мое имя Фела. – И добавила игриво: – Ночую я обычно тоже в трактире, на верхнем этаже.
Упырь от изумления даже рот раскрыл. Лицо рыси-оборотня пошло
