— Он цел?
— Более чем.
— Если хочешь, приезжай ко мне. Погорюем вместе, доченька.
— Нет, я не могу, мам, у меня кое-какие планы.
— Чем ты занята на больничном?
— Мама! — психую.
— Что происходит, доченька?
— Мама, хватит пытаться всё контролировать.
— А как ты могла его видеть, если… О боже! — Тут до мамы доходит. — Ты помчалась к нему? Ты испугалась и наконец-то поняла, насколько он шикарный мужчина. Как же это мило!
Почему-то я уже не контролирую свою улыбку и в очередной раз закатываю глаза. Мама, конечно, бывает очень даже приставучей и дотошной, но в том плане, что подталкивала меня к доктору, — права.
Вернувшись на землю, вешаю трубку. Вокруг всё так же шумно и тревожно. И, переходя дорогу среди толпы бегающих туда-сюда людей, я с ужасом понимаю, что иду прямо на Майку.
Моя подруга! Она ищет Ткаченко. Мечется так же, как полчаса назад тут металась и сходила с ума я!
Неприятно колет в груди. Как будто морозом обдаёт. Меньше всего на свете я хочу общаться с ней. Не знаю, что сказал ей Ткаченко и вообще был ли у них разговор. Но, по-моему, она не в себе. Я не желаю иметь с ней дело. Стараюсь обойти её как можно дальше. Надеясь, что она ко мне не полезет. Если даже Майя идёт к нему, то пусть Костя сам с ней разбирается. А я всё же подам заявление.
— Ты что здесь делаешь? — Как будто задыхается.
Пытаюсь её обогнуть, но она прям кидается, как бешеная собака. Снова её переполняют эмоции.
Шум сирен заглушает наш разговор, но я и так прекрасно понимаю, о ком Майя беспокоится.
— Нам не о чём разговаривать.
— Ты же обещала, Ульяна! — практически рыдает, размахивая руками. — Ты клялась, что не будешь с ним спать! — Она такая перепуганная, наверное, тоже увидела новости и решила, что доктору конец.
Я бы ей рассказала, но что-то меня останавливает. Страшно, неприятно, противно. Хорошего будто и не было. Осталась только перекошенная физиономия бывшей подруги.
— Оставь меня в покое. — Иду, куда шла.
Но Майка разворачивается и бежит за мной. Вроде и жаль её, но всё ещё отвратителен её сумасшедший поступок с зелёнкой.
— Где он?! — Хватает меня за одежду.
— Вернись домой к ребёнку. Угомонись! Возьми себя в руки! У тебя сын! Я не хочу доводить это до чего-то очень плохого, просто угомонись, и всё! Будешь так себя вести — лишишься сына!
Вытягиваю одежду из её рук и снова иду вперёд.
— Он наехал на меня из-за тебя. Сказал, чтобы я успокоилась и попросила у тебя прощения. За что?! За то, что ты отбила у меня мужика? Ты отобрала отца у Костика! Я тебе сказала пойти к нему лечиться, а ты и рада стараться! Тут же залезла на него!
— Разговор окончен.
— Ты настроила его против меня! Ткаченко пригрозил мне, что подаст заявление в суд, к которому приложит мотивированное заключение с просьбой о разрешении провести психиатрическое освидетельствование без моего на то согласия! Ты понимаешь, за кого он меня держит?
И как у неё только получилась такая умная фраза в таком неадекватном состоянии?! Ничего не отвечаю.
— Он жив?! — ревёт белугой моя бывшая подруга. — Я увидела в новостях. Я звонила, но он не поднимает трубку. Я просила папу, но он орёт, что я совсем чокнулась со своим Ткаченко. И что если этот идиот погиб, — всхлипывает, — бросив его внука и дочь, то туда ему и дорога!
— Господи, ты без теста ДНК рассказала отцу, что Костик от Ткаченко?
— А что мне было делать?! Он отказывался мне помочь!
— Так он же и так тебе не помог…
— Костя жив?
Утвердительно киваю.
— Слава богу! — охает, хватаясь за сердце.
— Ты одно мне скажи, Майя: какого чёрта ты семь лет молчала, а теперь свихнулась и начала его преследовать? Объясни мне это! Я не понимаю!
Глава 33
— Костя стал спрашивать об отце. Вначале я избегала этой темы. А потом полезла в социальные сети. И всё, что я увидела, снова всколыхнуло во мне старую боль. Сегодня я люблю доктора Ткаченко так же сильно, как и тогда, — вытирая кулаком слёзы, выдаёт Майка.
Вздыхаю, качаю головой. Я хочу домой. Я устала от этого.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Вот тебе ответ: я всё ещё безумно люблю биологического отца моего сына.
— Как ты можешь так говорить о человеке, от которого скрывала правду столько лет?
Толпа сдвигает нас в сторону. Людей становится всё больше. Барабанные перепонки разрываются от криков и сирен скорой помощи.
— Я думаю, что ты так долго молчала о
