мне верить, но я не лгу.
- Ты хочешь расстаться, ослабить связь. Ты говоришь, что будешь счастлива без меня. И я должен поверить, что ты меня любишь? – возразил он.
- Конечно. Я люблю тебя, поэтому отпускаю. Я хочу, чтобы ты был счастлив.
Шанди долго смотрел на меня, снизу вверх, не шевелясь.
- Я не разлюбил тебя, - сказал он, когда я отчаялась услышать ответ. – Не могу понять, это верно. Все время жду подвоха. Мне тяжело поверить в твою искренность, потому что ты не желаешь объясниться. Но я тебя люблю. Даже такую. И только сейчас понял, что мы… поступаем одинаково. Я пытаюсь тебя отпустить… потому что люблю…
Картина маслом. Приплыли.
- Шанди… скажи… Это из-за истинной связи?
- Что именно?
- Любовь… Мы любим друг друга из-за истинной связи?
- Наоборот. Истинная связь невозможна без любви.
- Но если так, почему ты мне не веришь?
- Ты человек. С тобой… может быть иначе.
Обидно, но честно. И понятно, почему Шанди не стремится к близости, хотя сам страдает от влечения. Он мне не верит. Думает, что я обманываю, когда говорю, что мне без него плохо.
- Шанди, а чего хочешь ты? – спросила я. – Исчезнуть я не могу. Стать оборотнем – тоже. Что я могу для тебя сделать?
- Быть счастливой, - ответил он, не задумываясь.
- Без тебя это невозможно, - возразила я.
- Поэтому ты все время твердишь о расставании?
- В тебе говорит обида, - грустно улыбнулась я. – Я твержу о том, что люблю тебя. О том, что мне без тебя так плохо, что жизнь теряет всякий смысл. А ты отталкиваешь меня, потому что перестал верить.
- Ты была права, об обмане сложно забыть, - пробурчал Шанди.
- Ничего. Я понимаю…
Я мягко высвободилась и встала. Станет ли Шанди легче, если я объясню, что никогда его не обманывала? Навряд ли. Я заняла место Айрин. И должна оставаться ею.
- Уже уходишь? – Шанди тоже поднялся. – Я провожу.
- Не заблужусь, - отказалась я.
Не дойдя до двери, я остановилась. Остаться Айрин? Почему мне не приходило это в голову? Чтобы остаться Айрин, я должна вести себя, как она. А что она делала бы на моем месте? Вернее, чего ждет от нее Шанди?
Вероятно, искреннего раскаяния. Что Айрин сказала бы в свое оправдание? Что испугалась? Хотела посмеяться? Отомстить? А прощения просила бы, стоя на коленях?
Я медленно повернулась и взглянула на Шанди. Мне не сложно склонить перед ним колени. Уязвленная гордость? Ерунда. Меня останавливало другое. Новая ложь только усилит недоверие между нами. Лучше молчать, чем обманывать.
Внезапно я почувствовала головокружение, и в голове как будто что-то лопнуло. Точно так же, как в прошлом, когда я упала на улице.
«История повторяется?!» - успела подумать я прежде, чем провалилась в небытие.
Глава 41. Между жизнью и смертью
- Эх ты, Ирина Петровна!
Я с трудом разобрала слова сквозь гул в ушах. Голос показался смутно знакомым. Это не Шанди, но…
Джин? Вроде бы интонации похожи. И все же…
- Открывай глаза, уже можно.
А нужно?
Я открыла глаза, щурясь от солнечного света, и вскрикнула от изумления. Я сидела в плетеном кресле на террасе, что находилась, судя по горному пейзажу, на скале. За мраморным парапетом угадывался обрыв. На виноградной лозе, оплетшей столбы, висели гроздья черного винограда. Отчетливо пахло «Изабеллой». Где-то недалеко шумела вода.
На круглом столике лежали крупные розовые персики, прямо на скатерти, без вазы. Напротив меня, в таком же кресле, сидел чернявый паренек лет двадцати. Он хрустел румяным яблоком, не сводя с меня внимательного взгляда.
Хм… Тот самый посланник смерти. Я опять умерла?
- Угощайся, - предложил паренек. – Ты же любишь персики.
Он не спрашивал, а утверждал. Что ж, неудивительно.
Я взяла в руки плод, потерла бархатистую кожицу, принюхалась. Пахло божественно – детством. Мамина родственница жила на юге, и летом мы ее навещали. У нее во дворе росли персики: два невзрачных деревца, усыпанные крупными плодами. Под их тяжестью ветки ломались, поэтому под ними стояли подпорки. Таких вкусных персиков я больше никогда не ела, как бы дорого они не стоили.
Отчего-то я не сомневалась, что эти персики с одного из тех деревьев. Я же умерла.
- Пока нет, - произнес паренек. – Но сделала все, чтобы притянуть ту вероятность, где смерть избавит тебя от страданий.
- Э-э? – выдавила я.
- А что тебя удивляет? – усмехнулся он. – Еще не привыкла… к чудесам?
- К этому невозможно привыкнуть, - проворчала я. – А читать мысли – некрасиво.
- Ты громко думаешь.
Что? Я ведь это уже слышала!
- Джин?!
Паренек склонил голову, подтверждая мою догадку.
Вот же паршивец! Зайцекролик бесхвостый!
Джин кисло улыбнулся и отвернулся. Огрызок яблока он щелчком отправил за перила, в пропасть.
- Кто ты? – спросила я. – Или… вы?
- Божественная сущность, - выдал он. – Обращайся, как привыкла. Можешь и зайцекроликом звать, и паршивцем, я не обижусь.
- Прости, - пробормотала я. – Как-то это все… слишком. Не думала, что ты – бог.
- А что думала? – поинтересовался он. – Кем считала?
- Сначала посланником смерти, - призналась я. – Позже подумалось, что ты – сильный волшебник.
- Это почти одно и то же, - сказал он.
Ему виднее.
Я не выдержала и впилась в персик. Теплый сок брызнул на пальцы, потек по подбородку. Тот самый вкус…
- Держи.
Джин подал мне салфетку.
- Спасибо, - ответила я.
Идиллия. Тихое место, чудесный вид, вкусное угощение. Джин пригласил меня в гости? Но навряд ли для того, чтобы я наслаждалась покоем. По его словам, я еще не умерла.
- Зачем я здесь?
- Это наша последняя встреча, - сказал Джин. – Я был уверен, что все сделал правильно. Однако… Айрин, ты действительно хочешь умереть?
Разве? Интересно, отчего он так решил. А если задуматься?
- Похоже, что так, - вздохнула я. – Устала. Зря я согласилась на обмен. Джинни, можно вернуть все, как было?
- «Галя, у нас отмена?» - Джин изогнул бровь, скептически улыбаясь. – Нет, Ирина Петровна, так нельзя. Объясни мне, почему смерть кажется тебе лучшим выходом.
- Ты же все знаешь, правда? Не нужно рассказывать,
