должно быть, тупые и до смерти хотят заниматься этим дерьмом в моем доме. Дело не в том, что Диана трахается с кем-то другим, дело в том, с кем, и в обмане — наглой нелояльности. Она сказала мне, что была девственницей, и настояла на том, чтобы привести этого мужчину сюда. Леонид сойдет из-за этого с ума. Если станет известно, что я позволил этому случиться под моей крышей без всякого возмездия, я стану посмешищем.
Я оцепенело смотрю на экран, мой разум бурлит от нарастающего гнева.
Прошло десять минут с тех пор, как Антон вернулся в свою комнату, когда его дверь снова открылась.
Сколько раз он может ходить в его возрасте?
Но на этот раз он прокрадывается не в комнату Дианы. Эта принадлежит Ирине. Моему сердцу кажется, что оно вот-вот вырвется из удерживающих его ребер.
Нет.
Пожалуйста, черт возьми, нет.
Если она тоже спит с ним, меня стошнит.
Мои внутренности скручиваются, когда я нажимаю на экран, ведущий в ее комнату.
— Влад? Что случилось? — С порога раздается голос Ирины. Она плывет ко мне, и мне приходится поднять руку, чтобы остановить ее. Если это покажет какие-либо признаки того, что Антон и она прикасались друг к другу, я не смогу доверять себе, чтобы не убить ее.
Я отрываю взгляд от Ирины и смотрю на экран. Она спит в своей постели, не обращая внимания на то, что он вообще в ее комнате. Он стоит в изножье ее кровати и достает свой член из брюк.
Ублюдок.
— О, боже, — вскрикивает Ирина. Я даже не заметил, как она сзади подошла ко мне.
Ее глаза наполняются слезами, и она хватается за живот, словно пытаясь сдержать тошноту, которую явно чувствует.
— Это был он, — выдыхает она, почти задыхаясь.
— Что ты имеешь в виду? — требую я, моя кровь воспламеняется от ярости.
— Я думала, это был сон.
— Что, Ирина?! — я реву, теряя самообладание. Я знаю, что она собирается сказать. Я чувствую это всем своим существом. Я не хочу этого слышать, но мне нужно.
Ее глаза широко раскрыты и полны ужаса, как у оленя, попавшего в свет фар.
— Кто-то прикасался ко мне, когда я была маленькой девочкой, — шепчет она, и слезы из ее глаз текут по щекам. — Всего один раз, и присутствие Дианы отпугнуло его. Я думала, это был сон, но он возвращался ко мне. Я заблокировала его в своих воспоминаниях, но теперь я все вспомнила. Это был Антон.
Ярость, которая рвалась на поверхность, взрывается. Я подскакиваю на ноги, отшвыривая от себя стул, и хватаю монитор. С яростным ревом запускаю его через всю комнату, и он разбивается о стену. Звук приятный, но у моей ярости нет никакой надежды на то, что она утихнет. Спокойный, собранный мужчина испарился. За ним следует зверь — чудовище, готовое обрушить адский дождь на эту землю.
Открыв шкафчик в задней части кабинета, я достаю свой нож для ловли рыбы на крючок и моток веревки.
Кто-то скоро умрет.
— Влад, — зовет меня вслед Ирина. — Влад!
Я не могу слушать. Не могу остановиться. Я схожу с ума. У меня голова идет кругом от того, что этот ублюдок прикасался к моей женщине, моей Ирине.
Грязный старик.
Мое лицо будет последним, что он увидит, когда я буду резать его на гребаные куски.
Я сталкиваюсь с Дианой и Вэном, когда выхожу из своего кабинета, как торнадо. Диана врезается в Вэна, и ему приходится ухватиться за нее, чтобы она не упала на пол.
— Влад? — спрашивает Диана, на ее лице написан страх.
Хорошо, сучка. Бойся. Чертовски бойся. Это дерьмо закончится сегодня вечером.
— Где Антон? — спросил я. Я рычу так грозно, что она бледнеет и начинает плакать.
— Влад, — умоляет она, и из ее глаз текут слезы предательства. Она знает. Она, блядь, знает, что натворила, и я это тоже знаю.
— Диана, — рявкаю я.
Она вздрагивает от моего тона.
— Я-я попросила его о-остаться в его комнате с-сегодня вечером, — заикается она, от рыдания ее тело дрожит.
Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Ирина и Диана бросаются в погоню, мое имя у них на устах, когда они зовут меня, но я быстрее их обеих.
Я пинком открываю дверь Антона, и он вскакивает со стула, на котором сидел.
— Что происходит? — спрашивает он, и в его глазах мелькает страх. Он знает. Он знает, что сегодня ночью его жизнь закончится.
Я сильно ударил его кулаком, наслаждаясь хрустом его челюсти. Его голова резко поворачивается в сторону, а затем он атакует. Но я тренировался всю свою жизнь и легко уворачиваюсь от его ударов. Быстрыми движениями, на которые он не успевает отреагировать, я обматываю веревку вокруг его шеи, выталкиваю в коридор и привязываю другой конец веревки к перилам.
— Влад! — Диана и Ирина вскрикивают в унисон.
Но уже слишком поздно. Я в тумане ярости, и ничто не может вывести меня из этого состояния. Я выхватываю нож и, набрав достаточную скорость, вонзаю его ему в пах, вонзая лезвие до самой рукояти.
— Нет! — Диана кричит, когда я провожу ножом по его животу, разрывая плоть, прорезая отверстие прямо до груди. Я отступаю назад, затем пинком перебрасываю его через перила.
Крики эхом отдаются вокруг меня и доносятся снизу. Громкий треск ломающейся шеи и шлепок внутренностей о каменный пол вызывают еще одну волну криков.
Диана бьет меня кулаками с неожиданной силой.
— Нет! Ты чудовище! О, боже, что ты наделал? — Она истерически рыдает, бьется и царапает меня когтями.
— Он был животным, — рычу я, отталкивая ее руки от себя.
— Я люблю его! — кричит она, ее рыдания прерываются.
Я хватаю ее за запястья и тащу в ее комнату.
— Любила его. Ты любила его, Диана. Но ты не можешь любить его сейчас, потому что он мертв. А теперь собирай свое барахло и убирайся к черту из моего дома, — рычу я. Я хлопаю дверью, оставляя ее собирать вещи.
Ее рыдания рикошетом отражаются от стен по другую сторону двери.
Вениамин присоединился к Ирине, и оба смотрят вниз на раскачивающегося Антона. Я должен был насладиться этим убийством, дать ему возможность дышать в течение нескольких дней, избавить его от его гнилого члена, затем от его пальцев, ладоней, языка.
— Ты причинил ей боль? — спрашивает Вениамин, поглядывая на дверь Дианы.
Я тоже не могу смириться с этим дерьмом, исходящим от него.
— Ты тоже трахаешь ее? — рявкаю я, отталкивая его от себя.
Он замахивается
