мне дорогу.
Магазин занимал часть первого этажа дореволюционного трехэтажного особняка из красного кирпича неподалеку от бетонного куба редакции «Новокиневской правды». Чтобы не мешаться под ногами, я остался рядом с охранником и смотрел на съемки просто как зритель. По ходу дела подумав, что если бы снимали в нашем центральном ювелирном, то шокирующий контраст между развалинами, в которых Бес с Кристиной от моих разбойников отбивались, получился бы совершенно разительным. Будто они на машине времени прыгнули. А тут получилось где-то даже гармонично. Игорь Андреевич не дошел в своих дизайнерских идеях до того, чтобы обнажить краснокирпичную кладку, зато прилавки у него были цельнодеревянные, задрапированные тяжелыми бархатными портьерами. И сами золотые-самоцветные цацки были разложены на красных бархатных подушечках.
На съемку всего эпизода понадобилось минут пятнадцать, из которых десять потратили на то, чтобы сложить из украшений живописную кучку, на вершину которой водрузить ту самую диадему, в которой Кристина на башне красовалась. Потом, правда, решили, что нужно еще один дубль. Вспомнили, что до этого же герой и принцесса с разбойниками дерутся, и надо бы как-то на их внешности этот факт отметить. Так что Ирина нарисовала на фарфоровой щеке Кристины помадой не то царапину, не то след чужой крови. И лицо Беса слегка заляпали тоже.
— Давайте еще разок! — скомандовал Стас. — Илюха, ты идешь чуть впереди, меч только держи как-нибудь более угрожающе…
— А зачем? — Бес недоуменно приподнял бровь. — Мы же уже всех победили!
— Так горячка боя, все дела, — хохотнул Стас. — Там в предыдущем кадре вы еще сражаетесь, так что сейчас будет логично, если ты будешь такой весь напряженный. И расслабишься, только когда увидишь украшение…
— А может лучше я впереди пойду? — спросила Кристина. — По правилам хорошего тона женщин первыми пропускают!
— По правилам каменного века, в пещеру первой впускали женщину, потому что там может быть медведь! — Стас со значением поднял указательный палец.
— Дурацкая шутка, между прочим! — обиделась Кристина.
— Блин, да обсуждали же уже это тысячу раз! — всплеснул руками Стас. — Илюха подходит к драгоценностям, берет корону и ожерелье и дарит тебе. А если ты впереди, то что? Подбежала к кучке цацок и как сорока схватила самое блестящее?
— Ну все, все, я поняла! — отмахнулась Кристина. Щеки ее порозовели, поняла, что фигню сморозила.
— Тогда поехали! — Стас уткнулся в окуляр видеокамеры.
Домой я планировал заскочить на полчасика. Пообедать, а потом топать на встречу с Василием. Надо было обговорить детали этого его концерта, на который он меня ангажировал, чтобы «поливокс» отработать. Но как только я открыл дверь, то понял, что кажется планы придется поменять.
— Володя! — мама выскочила в прихожую сразу же, как только я открыл дверь. И сразу следом за ней — дядя Слава. Сразу стало тесно.
— Ты куда увел мою дочь?! — набросился на меня Грохотов-старший. — Почему ее до сих пор нет дома?
— Эээ… — я пожал плечами. — Так я же работал на концерте, а не за Леной следил…
— А должен был следить! — дядя Слава угрожающе двинулся вперед и сжал кулаки.
Я хотел, было, что-то сказать насчет того, что Лена — девушка совершеннолетняя и не нуждается в том, чтобы ее за ручку водили, но вовремя захлопнул варежку. Грохотовы мне могут тысячу раз не нравиться, но она ушла из дома вчера, а сейчас уже почти вечер. Не позвонила, не отметилась. Они вправе волноваться.
— Надо в милицию звонить! — крикнула из глубины квартиры тетя Марина.
— Не надо в милицию, — сказал я, скидывая ботинки. — Сначала попробуем так найти. Скорее всего, все в порядке.
— Да уж попробуй! — Грохотов упер руки в бока. Глаза его метали молнии. Судя по его виду, он больше на меня злился, чем волновался за судьбу Лены.
Я протиснулся мимо него и направился в комнату Ларисы. Та сидела на тахте, забравшись на нее с ногами. Лицо недовольное.
— Привет! — сказал я и прикрыл дверь. Слушай, ты когда уезжала, Лену случайно не видела?
— Блин, да меня достали уже с этой Леной… — простонала Лариска. — Она уже совершеннолетняя, может гулять, сколько хочет!
— Что, давно скандалят? — хмыкнул я и присел с ней рядом.
— Ну да, — сеструха вздохнула. — Разбудили меня и давай допрос устраивать. А я что? Я вообще рано приехала, меня Боря на машине отправил…
— Так что с Леной-то? — спросил я. — Ну так-то реально, пропала куда-то, вдруг с ней случилось что-то…
— Ой, да что с ней случится? — скривилась Лариса. Потом посмотрела на меня, вздохнула и наморщила лоб. — Ну ладно, ладно, сейчас попытаюсь вспомнить… Я ее видела, когда она танцевала с таким бородатым типом. Еще все руки в фенечках. Там еще были те две девчонки классные, Люся и Ася…
— Боржич? — спросил я.
— Ага, он, — покивала Лариса.
— Ну это не самый плохой вариант, — задумчиво проговорил я. — Они могли пойти потом к нему, продолжать тусить… Телефона там нет, а вырваться оттуда — как из болота… Так, сейчас Борьке звякну и сгоняю туда, проверить.
— Я с тобой! — Лариса вскочила, отбросив плед.
— Да ну, что ты там забыла? — хмыкнул я. — Я быстро. Одна нога здесь — другая там.
— Да меня из дома не выпускают, а меня уже тошнит от этих Грохотовых! — взмолилась Лариса. — Их закорские родственники выставили, они приехали уже злыми, а тут еще и Лены нет, и вообще тарарам начался…
— Ладно, тогда одевайся пока, — я вышел из комнаты и направился к телефону. Набрал номер Бельфегора. Тот подумал и подтвердил слова Ларисы. Что вроде да, Лена затусила с компашкой Боржича. Когда ушла — не видел, но они вполне могли уехать и все вместе.
Гостей Боржича было слышно еще на лестнице. Завсегдатаям его квартиры, кажется, вообще все равно на время суток, день недели и вообще, что угодно. Одни уходят или засыпают, на их место встают другие, и все продолжается по кругу. Причем сам Боржич может как быть дома, так и нет.
Внешняя дверь в коммуналку была открыта. В очередной раз посочувствовал соседям Боржича. А еще почему-то вспомнил, как обычно пишут объявления
