пару лет назад — в конце августа 2017-го — исчез где-то над Атлантикой.
Оказывается ни аэрофлотовский борт, ни тем более батю моих соседей или кого-то из спутников, до сих пор не нашли. Тоже — не особо веселая история, но хотя бы в квартире не было того ощущения безнадеги, что я испытал чуть раньше.
На этом прогулку решил завершать.
В последней квартире все было устроено немного иначе, и при проникновении, я едва не вывалился прямо в световое пятно. Все-таки во время дневных прогулок слишком уж большим мог оказаться риск, снова нарваться на «душ» из расплавленного свинца.
Да еще эта история.
Я вдруг понял, что просидев всю ночь в одиночестве, в глубине души все равно оставался уверен, что сейчас меня найдут, спасут и вернут потерянное тело — оно ведь явно осталось в том — другом мире. Но это трагедия — что-то изменила.
«…Растворюсь однажды, и все, даже могилки не останется, хотя зачем она мне…»
От таких мыслей накатило ощущение безнадеги, и я вернулся в свою бывшую квартиру, решив отложить все эксперименты до заката.
* * *
* Чандра Мохан Джеин(1931—1990) с начала семидесятых Бхагван Шри Раджниш (хинди «тот благословенный, который бог»), позднее известный как Ошо (хинди «океанический, растворённый в океане») — индийский религиозный, духовный лидер и мистик, вдохновитель религиозно-культурного движения. Проповедник новой санньясы, выраженной в погружении в мир без привязанности к нему, жизнеутверждении, медитации, ведущей «к тотальному освобождению и просветлению, и отказе от эго…» Критика социализма, Махатмы Ганди и христианства сделала его еще при жизни противоречивой фигурой. Помимо того, Ошо отстаивал свободу сексуальных отношений, в отдельных случаях устраивал сексуальные медитационные практики, за что заслужил прозвище «секс-гуру». Некоторые исследователи называют его «гуру скандалов».
Глава 18
Заговор во спасение
Дорога к северу от Потьер-сюр-Сен
(13 мая 1402 года, вечер следующего дня)
Узкие лесные тропы не рассчитаны на несколько сотен пешеходов, что понатыкают свои палатки среди деревьев и станут таскаться туда-сюда. Нередко — еще и с грузом, поэтому к вечеру местные пути, конечно же, превратили в самую настоящую кашу.
Да и темнеет под густыми кронами буков куда раньше, чем где-нибудь на открытой местности и потом ничего удивительного, что Паскаль опять отступился. В очередной, Господь его знает, какой уже раз.
Только многочисленные повторения и не позволили ему опять укатиться с грацией валуна в ближайшие кусты.
Точнее — случиться этому помешал идущий позади стрелок, сумевший на этот раз вовремя подхватить своего командира. Предыдущие несколько раз он был куда как менее расторопен, и синяк под правым глазом сейчас заслуженно наливался чернотой.
— Дьявол, — взревел десятник в гневе, когда сумел наконец-то выпрямиться, — если ты и дальше будешь светить только себе под ноги, я засуну эту горящую палку тебе в зад!
Понятно, что угрожал Паскаль не Князю Тьмы, и уж тем более не своему расторопному спасителю. Спич предназначался идущему первым — молодому парню с факелом.
— Мастер, ну я ведь тоже ни черта не вижу… прости, Господи! — пробормотал тот себе под нос, не от того, что и впрямь рассчитывал оправдаться, а скорее — так, по привычке, однако его услышали.
— Ты мне, болван, еще поговори! — Паскаль шагнул вперед, занося руку, но свойственное ему здравомыслие уже вернулось, и тумак остался невыданным.
Вбить немного ума, может быть, и следовало, но сейчас было совсем не подходящее время, чтоб из-за этого раздражать своих людей, и десятник сумел подавить свой порыв.
— Ладно, давай попробуем поступить так… Эй, кто-нибудь, дайте парню еще один факел!
Пока приказ выполняли, Паскаль успел грустно вздохнуть, подумать «как же ему надоело бродить по этому лесу…» и неожиданно осознать, что вот именно за эту сдержанность юный лейтенант и назначил его своим собственным лейтенантом-заместителем (6). Вполне себе карьера для простолюдина.
(6) Лейтенант — с фр. [lieutenant] заместитель, буквально — «держатель места».
Правда, называл он при этом его как-то непонятно. Немного напрягшись, Паскаль попытался вспомнить:
«…Как же там, дьявол меня забери, а — 'nachshtaba» (начштаба)!
Даже мысленно это слово звучало для бургундского уха очень коряво и непривычно, но гадать, откуда же оно взялось, сейчас было и вовсе некстати. Нужно было наконец-то заканчивать это обход. Утром им давать ответ де Шатонёфу, но было по-прежнему непонятно, на чьей стороне сила…
…Паскаль действительно, уже второй час бродил от отряда к отряду, пытаясь выяснить с кем именно сейчас рота.
С ним и другими ветеранами, или люди готовы выполнить приказ де Шатонёфа и доверить тело их командира горожанам. Якобы те знают, как помочь неожиданно впавшему в оцепенение лейтенанту, но поверить в то — что и в самом деле собираются это сделать — было ох как непросто.
Во-первых, все прекрасно помнили, что ел в тот день лейтенант только в городе, и если он отравлен, то только там.
Во-вторых, лично для самого Паскаля по прозвищу «Капеллан», уже было достаточно факта, что посланцы Потьера догнали их караван почти аккурат к моменту, когда шевалье дю Ромпар в беспамятстве рухнул со своего коня.
Запнувшись об очередной торчащий из земли корень, на этот раз Паскаль сумел даже не ругнулся. По крайней мере, вслух.
«…Ну что за поход такой у нас, сплошные трудности, а ведь мы еще даже до крепости не добрались…»
Однако жаловаться было и в самом деле некогда, нужно было заканчивать свою мисси и что-то решать.
— Привет тебе, Старый! — устало присев к очередному костру, Паскаль на мгновение прикрыл глаза и попытался подавить в себе желание жаловаться; это была последняя точка в его сегодняшнем маршруте. — Слушаю, как поступишь? Отсидишься, или поддержишь того, кто дал тебе второй шанс…
— Позвольте сначала припасть к Вашим сапогам, Милостивый Господин! — щербатая пасть собеседника насмешливо скривилась, являя собой, совершеннейшую противоположность подчеркнуто почтительным, если не сказать — «заискивающим» — словам.
Полное прозвище командира одной из двух «сотен» стрелков из валлийского лука звучало как «Старый Пес». Пару лет назад — как раз перед увольнением из гвардии — он отхватил древком алебарды по зубам, и с тех пор улыбка его, скорее пугала, чем помогала сгладить непонимание. Но какие счеты между давними приятелями…
