Конечно, я могу её задержать, но… решаю не смотреть, что подобрал Элор: потом реакция будет естественнее. И не придётся тратить силы на сдерживание преждевременного возмущения, если он задумал что-то совсем из ряда вон.
Этот пустяк в принципе не стоит внимания, я сосредотачиваюсь на восстановлении амулета. Наслаждаюсь каждым мгновением привычной, но каждый раз увлекательной работы, ведь защитные плетения всех амулетов разные, каждый амулет — вызов. И восстановить его так, чтобы даже создатель не заметил манипуляций — вызов вдвойне.
— Нодана, — зову я пятящуюся к двери модистку, чтобы успеть закончить с плетением.
— Да, ваше величество, — она приседает в реверансе, и в ней практически не чувствуется прежнего страха перед нами.
Теперь, когда мы основательно перекочевали в разряд заказчиков, ей легче не думать о том, что внутри мы звери, огромные чешуйчатые чудовища.
— Благодарю за проделанную работу, — почти не вовлекая разум, занятый амулетом, я нахваливаю её мастерство, «признаюсь» что не ожидала от модисток Нового Дрэнта такой сноровки и прочая, прочая, прочая…
Уходит Нодана в обнимку с журналами, со слезами умиления на глазах. И с полностью восстановленным амулетом.
Разворачиваюсь.
Элор наблюдает за мной со своего дивана. Лицо, изогнутая бровь выражают полнейшее недоумение моим последним пламенным монологом.
Предчувствуя разговор о манипуляциях сознанием и неоправданном применении чарующего голоса, я решаю от щекотливой темы увильнуть:
— Мне приличное местное бельё под костюм надеть или воспользоваться тем, что принесла Вейра?
— А что там принесла Вейра? — мгновенно принимает новую тему Элор, а я…
Что-то мне подсказывает, что если начну показывать принесённое, меня на обещанные «ощупывания везде» оставят, и до важных дел я сегодня не доберусь.
— Как-нибудь потом покажу, — отзываюсь прохладно: в любом случае панталоны мне… роднее, прикрывают хорошо, а террианское бельё, похоже, сделано мужчин дразнить, не для ежедневного применения.
— А почему не сейчас? — искренне недоумевает Элор.
Резко сдёрнув костюм с вешалки, направляюсь в спальню:
— Потому что сейчас у нас по плану государственные дела и подготовка ловушки Неспящим.
— Да что там за бельё такое особенное? — успевает спросить Элор, прежде чем я закрываю двери перед его носом.
И запираю.
При желании прорваться внутрь Элор может, но он тактично ждёт. Даже не шумит, не спрашивает ничего, оставив наедине с костюмом.
Штаны… действительно привычны. Хотя скребёт, зудит ощущение неправильности: теперь, когда я драконесса, платье должно стать моим основным нарядом. Стоит в жизни в платьях осваиваться, а не потакать слабостям в виде привычек.
И всё же я позволяю себе надеть штаны, белую блузу и жакет. Задумчиво прохаживаюсь по спальне, оценивая обновку… В штанах тяжелее поддерживать женскую походку. Но надо стараться.
Элор по-прежнему тихо сидит за дверями. Или не сидит, может, ушёл или лежит отдыхает.
Подойдя к дверям, тянусь к ручке, но пальцы замирают в сантиметре от неё. Не хочется выходить просто так, эмоции, само пламя снова бурлят во мне, требуя бурной деятельности.
Помедлив, направляюсь в свою бывшую спальню. Миную убранное помещение (и снова царапает, что уборкой занимался Элор, хотя это в первую очередь моя обязанность — поддерживать дом, в то время как супруг добывает пищу), мою бывшую гостиную с выжженной обстановкой, открываю дверь в коридор…
В большом кресле, расположенном ровно между моими бывшими и покоями Элора, сидит сам Элор. Такой суровый, что всю стражу распугал.
Стережёт. Меня. Я закусываю губу, борясь с непрошенной улыбкой-усмешкой.
А если бы я через окно ушла?
Этот вопрос неожиданно захватывает. Бесшумно прикрыв дверь, отступаю к окну — единственному починенному в моей прежней гостиной. Это напоминает игру, я ругаю себя за ребячество, но всё равно открываю раму и, задействуя телекинез, мягко приземляюсь на траву.
Неужели Элор так просто меня упустит?
Вспыхивающий рядом золотой костёр телепортационного заклинания показывает, что нет, не упустит.
Расправив крылья, толкая себя телекинезом, подскакиваю к окну, ныряю в него, соскакиваю на пол, слыша позади хлопок крыльев и треск ломающегося под когтями дерева. Понимаю, что меня заметили, но всё равно бросаюсь к двери. Прекрасно осознавая, что показанная спина, бег только дразнит дракона.
Сильные руки обхватывают меня за талию и грудь. Воздух пропитывается запахом раскалённого металла и корицы, но сладости становится больше. Намного больше.
Крепко меня держа, Элор наклоняется, утыкается носом в шею. Мой костюм — не мундир, шея почти полностью открыта, и теперь Элор трётся о неё, вдыхает мой аромат, тревожит дыханием ухо.
— Ур-р-р! — срывается с его горячих губ, и чешуйки волной проступают вдоль моего позвоночника.
Дыхание снова скользит по шее, прикосновение губ почти обжигает…
— Нам делами надо заниматься, — напоминаю, мысленно коря себя за неуместные эксперименты: что за игрища? Словно заняться больше нечем!
— Мы, кажется, договаривались, что ты не убегаешь, — шепчет Элор мне в шею.
— Я не убегала, просто проверила, хорошо ли ты меня охраняешь. Вдруг кто-нибудь влез бы в окно? Но теперь я знаю, что ты начеку. Можем вернуться к делам.
— Этот костюм определённо нравится мне больше формы ИСБ, — заявляет Элор и накладывает горячие ладони на мои груди, сжимает, чуть приподнимая. — Намного больше…
— Элор…
— Я слушаю тебя очень внимательно, — заверяет он, продолжая сжимать мою грудь и прижиматься ко мне бёдрами, так что я ощущаю упирающуюся в крестец выпуклость.
— По-моему, ты меня тискаешь.
— Одно другому не мешает, — Элор зарывается носом в волосы на темени.
Он очень, очень горячий, и его сладкий аромат мешает думать.
— Насколько я знаю, одно другому как раз мешает! — резко отзываюсь я и приседаю.
Увы, Элор следует за мной, обнимая ещё крепче. Из-за резкого смещения центра тяжести и цепкости его объятий я не успеваю выровняться, и мы валимся на оплавленный, горелый пол. Лежим на боках, и Элор придерживает мою голову, чтобы не стукнулась.
— Если ты хотела полежать, — игриво урчит он, — так бы и сказала, мы бы выбрали место поуютнее. Ну или я покрывала бы постелил.
На грязь? Чуть было не возмущаюсь вслух, но вовремя сдерживаюсь. А вот Элор — нет: обнимает меня, утыкается носом в шею.
— Впрочем, — опять он дышит мне на кожу, — мне с тобой лежать в любых условиях хорошо…
— Элор, это не смешно.
