человеку, который подарил мне вторую жизнь.
— Лизабет!.. — охнул дядя.
— Прости, Павел. Моя мама из рода светочей. Дар нашего рода давно разбавился и угас, но память осталась. Мой отец работал в церкви на окраине Руссы, и прихожане его любили. Все считали, что светоч именно он, и по столице поползли слухи о его светлом даре. Это навлекло на нас беду. Некий барон Ветровский, язычник, посчитал, что должен указать "светочу" на его место. Вместе с дружками он запытал отца до смерти, а маму убил как свидетельницу. Меня же… — она запнулась и скривилась. — Ветровский забрал меня в свой дом. Для утех. Я ему понравилась. Пока императрица не спохватилась, десять лет было возрастом согласия. Несмотря на людские жалобы, Ветровский убедил полицейских в моём "согласии". Мне тогда исполнилось одиннадцать.
— Вы же были ребёнком, — недоверчиво пробормотал Елизар. Мама только фыркнула.
— Представьте себе, это его не остановило. Смазливая девочка, за которую некому постоять — вы, язычники, такое любите!
— Лиза, — осадил её князь Снежан, — Ветровский — убийца и отморозок. Елизар не имеет к нему отношения.
Она сконила голову, принимая его правоту.
— В общем, однажды Ветровский не убрал трость, и я смогла ударить его со спины. Это было смертельно, но я никогда не раскаивалась. Уже позже друзья с улицы поведали мне, что в доме Ветровского была языческая защита. Я же ничего не заметила. Я бродяжничала, спала в пустом доме и ночью выносила еду из лавок, где тоже стояла защита. Естественно, воровскому главе донесли о моих талантах. Он нашёл меня, выслушал и взял под опеку. Воровской глава неожиданно стал для меня новым родителем. У него язычники убили дочь, он показывал мне карточки… мы были похожи. Я жила как аристократка, в тепле и достатке. Задания в богатых языческих дворцах — мелочь, которой я могла ему оплатить. Сноровка позволяла влезть в окно, а с остальным справлялся мой дар. Конечно, это привлекло особые отделы, даже тайную канцелярию. В восемнадцать глава устроил меня в аптеку к старому другу и запретил ходить "на дело". Но Сосновский и Снежан всё равно выследили меня. Сделали подсадной заказ, вынуждая влезть в особняк к Верданскому. Однако случился непредвиденный фактор.
— Какой? — не утерпел Феликс. Мы слушали мамину историю, затаив дыхание.
— Ваш брат, — вздохнула маменька, — его маму прокляли при беременности, и он родился с испорченным источником. Его убивала собственная сила. Он болел, не прекращая. Как светоч, я могла отключить его дар, давая малышу набраться сил для борьбы с хворями. Но я должна была находится с ним рядом.
— Получается, вы поставили отца перед выбором, — с долей презрения рассудил Феликс, и я не выдержала:
— Ваш отец принуждал маменьку к сожительству! Хорош выбор!.. Не говоря уже о том, что от меня требовали откровений, а про проклятие даже не сказали!
— Я справился с проклятием!
— Ценой свободы моей мамы, да?!
— Барышня, не ругайтесь, — князь Снежан примирительно улыбнулся, облокачиваясь на спинку маминого кресла, — между мной и Лизой всё было по согласию. Елизару она тоже помогала добровольно. Конечно, домашний арест, который выбили адвокаты её приёмного отца, мог проходить не в моём доме. Но Лиза осталась. Проблема в том, что меня воспитывали в более жёсткой традиционной риторике, нежели я учил Еля и Феликса. Привыкшая к свободе Лиза не приняла этого. Когда Елизар научился сам бороться с источником, она сбежала. Пусть она не полноценный светоч, но заклятия поиска её не искали. В конце концов, я снял с Лизы все обвинения — в благодарность за Елизара, и забрал её дело.
— Сосновский, наверное, говорил про соблазнения, чары, — нахохлилась мама, — но Сена, я его любила. Твоего отца, не буду врать, нет. Но за его тепло, за тактичность, за ласку я полностью отказалась от прошлой жизни. Сиринов любил за нас обоих, я ему потакала. Возможно, зря. Я привыкла к Снежану, которые жёсткой рукой контролировали финансы, и доверилась твоему отцу… В любом случае, сейчас бесполезно рассуждать. Между мной и Снежаном была пропасть непонимания, и однажды я не выдержала его давления. Забавно, что с годами я осознала — он боялся меня не меньше, привязывался, думал про семью, а потом отказывал мне в попытке забеременеть. Я очень хотела девочку, — она сглотнула, — Сиринов подарил мне тебя, и это покрывает все его недостатки.
— Ну Лизабет, ну ты и… — дядя не находил слов, и я могла его понять. — Прямо роковая женщина! Не зря мать говорила про тихий омут!..
— Сиринов сам потащил меня в храм, — маменька развела руками, — да и Снежан утешился с другой, судя по Феликсу. Так что пострадали в итоге только мы с Сеной, оставшись у разбитого корыта. Ну и ладно! Прожили же, правда, дорогая?..
— Правда! — подтвердила я, внезапно развеселившись. С одной стороны, тайны маменьки оказались жутко неприличными и любопытными, но с другой, ничего дикого для себя я не узнала. Моё отношение к маме не изменилось — и это замечательно!
— А Сена?.. — подал голос доселе молчавший Елизар. — Она обладает светлым даром?
Ох, как Сене разом тяжело стало. Вспомнился Темногорский с изумлённым взглядом и его слова, упавшие как камень в воду. Светочи, антиподы язычников, были посланниками Великой Богини. В давние времена они умели перекрывать языческий источник, отражать или даже копировать чужую силу. Не удивительно, что почуяв угрозу, язычники перерезали всех светочей. Кровавая охота длилась не одно столетие — и продолжалась, стоило только появится новому светочу. Ревнители веры прятали благословенных младенцев по скитам и монастырям, только светочи из них не выросли.
— Сена обладает моими "бонусами", вроде пропуска языческой защиты, на неё хуже действуют зелья и заклятия. Но в целом, инициацию она не прошла, — мама отчего-то запнулась, — и скорее, уже не пройдёт, потому что слишком взрослая. Она в породу Сириновых, не мою.
Мне хватило ума промолчать. Интересно, что у светочей за инициация такая? Я могла пройти её случайно?..
Дело ясное, что дело тёмное.
Сама мысль о том, что я потомок легендарных магов, казалось мне нелепой. Хорошо, что мамочка успокоила Верданских… Но как быть с Темногорским?!
Ой-ой!
— Ну, я готов предоставить тебе и Ксении защиту, — огорошил князь Снежан, положив ладонь на мамино
