я, а затем добавляю, потому что наконец понимаю всю глубину этих слов: – Мы с тобой одни на всем свете.
Она единственная, кому я нужна. Ни один человек в мире не даст мне и половины того, что может дать она.
– Вот именно. – Она целует меня в лоб сухими губами. – Именно так.
Она выходит. Растворяется в глубине дома, а я остаюсь на кухне. Сердце заходится в бешеном ритме, а съеденная яичница колом встает в животе, так что я распахиваю шкафчик под мойкой и нависаю над мусорным ведром в сухом рвотном позыве. Ничего не выходит, но на всякий случай я жду еще немного. Взгляд упирается во что-то маленькое, запрятанное в скорлупу от яиц. Белое и блестящее.
Зуб.
Секунду я не двигаюсь с места. Просто смотрю и смотрю, чувствуя, как попеременно нарастает и отступает чудное, отстраненное любопытство. Я закрываю глаза. Сажусь на пол. Я не знаю, что с этим делать. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом. Наверное, это могла быть Тесс, но я все испортила.
И тут я понимаю, как мне поступить. Я повторяю снова и снова, что мне нужны ответы, – так почему я до сих пор не перевернула этот дом вверх дном? Но я не могу. Этот дом – все, что у меня есть; к тому же я боюсь того, чтό могу узнать.
Мне хотелось бы это сделать. Мне хочется быть сильнее; хочется быть лучше.
Но я такая, какая есть.
Я встаю с пола. Поднимаюсь по лестнице в свою комнату, где на тумбочке лежит Библия Кэтрин. Может быть, она дотянется до меня сквозь годы и тайны, что нас разделяют. Может быть, она вернется.
Я открываю последнюю прочитанную запись и листаю дальше, пропуская вырванные страницы, заметки об изучении Библии, о ссорах с бабушкой, о душном лете и о том, как Кэтрин уговаривает бабушку поставить кондиционер. И вдруг… Я узнаю эту эмоцию, как узнала бы в зеркале собственное лицо: страх.
Предыдущие записи были полны любви. Возможно, в них чувствовалось легкое напряжение, может быть, тревога, но это… Буквы пляшут по странице. В нескольких местах ручка процарапала бумагу насквозь, и мне приходится прижимать страницу пальцами, чтобы прочесть текст.
я не знаю что делать это какой-то кошмар я не знаю что делать
с невеличкой что-то не так
На этом месте мне приходится сделать паузу. «С невеличкой что-то не так». То есть с мамой.
наверное я уже давно это знала и все в городе только об этом и говорят
но меня можно понять иногда она просто читает мои мысли и предугадывает мои желания а иногда я совершенно ее не узнаю
эти вещи звучат не очень-то похоже
но по большей части это одно и то же
невеличка всегда была ярче и заметнее и веселее точнее была бы если б у нас были друзья и я чувствую себя такой свободной когда она ссорится с мамой и убегает в рощу и кричит во все горло и я люблю когда она так делает честное слово я сейчас не об этом
я о другом
я проснулась а ее не было и это нормально она ведь не обязана весь день проводить со мной
но я спустилась вниз поискать ее потому что хотела как в детстве тайком от мамы посидеть с ней ночью на крыльце пока не взойдет солнце
вот чего я хотела
я спускаюсь вниз и ее нигде нет а потом оказывается что она сидит в столовой а перед ней целая стопка наших фотографий
Запись прерывается, и я поспешно перелистываю страницу. На обратной стороне не дописано и перечеркнуто одно слово, а сама запись продолжается на правой странице, где не просвечивают чернила.
когда я зашла она начала прятать их в коробки которые принесла из маминого кабинета
там хранятся все альбомы с фотографиями
она ничего не сказала даже не попыталась объяснить но я все видела
она выскабливала мое лицо с каждой фотографии
она взяла даже ту где мы с мамой и нам лет по 14 ту что мы повесили на стену к остальным
она сняла ее и выскоблила мое лицо кухонным ножом а когда я спросила что за херня она не ответила и тогда я
наверное это была ошибка хотя нет теперь я в этом уверена
в общем я протянула руку и коснулась ее клянусь это все что я сделала просто коснулась ее руки И ВСЕ
и она чуть с катушек не слетела просто обезумела я никогда в жизни не видела ее такой а я ее видела всякой я ведь с ней родилась и прожила рядом всю жизнь и я
она закричала так громко что я испугалась что она разбудит маму она чуть не ударила меня я знаю что она никогда в жизни. никогда в жизни не стала бы этого делать но на столе лежал нож и я испугалась и я ненавижу ненавижу ненавижу себя за то что испугалась ее испугалась родной сестры я как будто испугалась себя
это несправедливо
ненавижу тебя невеличка ненавижу за то что ты меня так напугала
Выглядит так, будто это конец записи, но для верности я переворачиваю страницу и вижу продолжение. На этот раз почерк аккуратный, буковка к буковке, и текст написан только на полях, чтобы читать было удобнее.
сегодня нам исполняется 16 (вот повезло-то) и в качестве подарка мама прочитала нам лекцию об ответственности и показала как водить авто на механике
потом мы сели за стол на кухне. теперь мы все делаем там, потому что мама увидела царапины которые оставила невеличка в столовой, и хотя я тут ни при чем, невеличка думает что это я ей рассказала
в общем она испекла нам торт впервые в жизни, но говорят ведь что 16 лет бывает раз в жизни и это такая особенная дата
и она рассказала нам байку которую рассказывает каждый год. я запишу ее здесь для истории (привет старая я, да-да все действительно было так странно как тебе запомнилось)
история заключается в следующем: мы родились в абрикосовой роще.
мама была беременна, но это не слишком бросалось в глаза, а отец давно ушел, земля ему стекловатой. она гуляла по роще и собирала абрикосы которые тогда еще (в основном) были нормальные, когда у нее отошли воды. домой она вернуться не успела, чего
