жесте отрицания.
— Нет… Вы скажите мне.
Близнецы быстро переглянулись. И, по очереди развивая мысль, поведали историю:
— Нужна песня на конкурс. Не кавер, своя… Скопировать не получится, будет верификация. Пробовали сочинять, все стихи тупые. Принц уже смеется в голос…
— Понятно… — остановил я их скорбное повествование.
Была у меня одна незаконченная вещь, ожидавшая своего времени. Может быть, как раз оно и пришло?
Абобусы уловили мои мысли и смотрели с надеждой.
— Ура… — прошептал абуминог, он знал, что я соглашусь.
Близнецы сделали ко мне шаг, и Марк спросил:
— Поможешь?
— Да… — сказал я. — Но одно условие.
Марк не спросил, какое, сразу подал руку:
— Идет…
И мы скрепили соглашение рукопожатием.
— Как автор текста, — выдвинул я свое требование, — могу сделать три правки в музыкальной части.
Близнецы согласились:
— Хорошо, если мы сможем сделать столько же в текстовой.
— Идет… — сказал я.
И удалился сочинять в тихую комнату звукооператора.
Три куплета, практически готовые, появились у меня перед глазами. Надо было подобрать точнее некоторые слова, завершив пару строк, и кое-где причесать рифмы.
Через полчаса заглянул Илья:
— Пернатый, ты скоро там разродишься?
Следом влез Марк:
— Где яйцо?
Я молча протянул лист.
Они посмотрели на исчерканную бумагу и сказали:
— Пойдет…
И ушли колдовать. А потом явился абуминог, который вежливо выставил меня из студии прочь.
— Иди, пернатый, полетай немного… — извиняясь, сказал Илья.
Я открыл окно и толкнулся вверх.
Прилетел в парк, сделал круг около колеса обозрения и сел в самую верхнюю корзину.
Колесо обозрения не работало, был единственный в месяце выходной. Солнце уже клонилось к полудню. Я тянул за обруч в центре корзины и крутился в горячем воздухе, слушая ритмичный скрип металла.
И в моей голове появилась мелодия…
Оттолкнувшись от ограждения корзины, я полетел к скалам, о которые разбивался прибой, и сидел там, напевая ее про себя, и потом полетел в студию.
Вернулся через час, предполагая, что близнецы толком и не приступали к сочинительству. Но Марк с Виктором с гордостью представили черновой вариант.
Услышав который, я побледнел.
Вместо неспешной романтической баллады в песне ожило и пульсировало металлическим сердцем новое существо… Быстрое, жестокое, мелодичное. Лирический герой был распят гитарными рифами в завораживающем ритме. Все завершалось умопомрачительным соло.
Заглушив струны, Илья с торжеством посмотрел на меня:
— Ну как?
— Эпичное соло… — потрясенно сказал я. — Импровизировал?
— А то…
Я медленно вздохнул:
— Ладно.
Близнецы смотрели на меня выжидающе, как и тогда, на балу. Но теперь к ним примкнул Илья.
У меня было три попытки остановить их затею. Их желание превратить мои незаконченные стихи в монстра. Либо три попытки сделать из монстра песню.
И я начал разыгрывать свой первый шар.
— Во-первых… Медленнее. Куда понеслись? Это лирическая песня.
— А во-вторых? — спросил Виктор.
— Все еще, во-первых… Меньше железа и скрежета.
Я подошел к синтезатору, включил его.
И бросил второй шар:
— Во-вторых… Хочу, чтобы появилась эта тема.
Наиграл одной рукой на клавишах мелодию, которая пришла в голову на колесе обозрения. Втайне надеялся, что они не смогут ее вклеить и бросят затею.
Но они переглянулись:
— Круто… шикарная вставка. Нам как раз нужна… В другой размерности и темпе, сделаем к ней мост.
Два первых шара, похоже, ушли в никуда…
Оставался третий.
— И еще… — выложил я последний козырь. — Не нужно все время страстно орать слова, как стадо абуминогов… Вот здесь, в конце, оставляем просто гитару и спокойно поем.
Я взял у Марка инструмент и проиграл рифы куплета. Затем оборвал ритм и перебором завершил последние такты.
И, делая паузы, пропел или, вернее, проговорил:
— Но моя… звезда… не та…
Отложил гитару.
Посмотрел на близнецов, а потом на Илью и развил мысль:
— И так каждую последнюю строку куплета… Герой ищет, борется, преодолевает, находит. Но понимает, что это не то, что искал.
— Почему? — одновременно спросили близнецы.
Я испытующе посмотрел на них.
Марк и Виктор оказались умнее, чем выглядели на первый взгляд.
И ответил:
— Потому что… это всегда было с ним.
Илья молчал.
А Марк с Виктором сидели на стульях, смотря в пол.
Я с облегчением подумал, что теперь точно ничего не выйдет, и песня останется со мной пусть и в незавершенном виде.
Но они сказали:
— Это будет бомба…
— Про «искал», «не нашел», «было с ним» и прочую лирику — напишешь. Прямо сейчас.
— Нет… — обреченно сказал я.
— Да, — расширив глаза сказали близнецы. — Напишешь!
— Напишешь, — сказал Илья. — Не вздыхай…
И я снова побрел в тихую комнату сочинять.
Через пятнадцать минут заглянул Виктор.
— Ну?
Они посмотрели текст и отвергли.
— Не-не-не… Мимо кассы…
— Почему? — поникнув, спросил я.
— Ты грузишь философией, а все это уже и так есть. Между слов.
Отправили еще раз переписывать завершение.
Я взял гитару и наигрывал последние такты куплета… И так ничего и не смог придумать.
Когда они вошли, я протянул бумажку.
— Что это?
— Заказывали яйца… Отложил.
Они посмотрели. Борьба, поиск, разочарование и осознание уложились в одну фразу.
Там была пять раз написана карандашом единственная строка — «но моя звезда — не та…»
Илья уставился на бумагу, а близнецы сказали:
— Гениально.
— Да. На разные голоса.
— Я это слышу… — сказал Илья.
— И под конец в замедление…
Они скрылись за дверью.
Взревели гитары, и снова проснулось металлическое существо. Но оно уже не было диким и чарующе жестоким. Оно искало ответы, искало себя. Теперь в нем жил человек.
Мне было слышно, как они подбирали нужное звучание, и добившись его, пару раз прогнали композицию от начала до конца. Начали экспериментировать с окончанием.
И затихли…
Я достал телефон Ильи из кармана. Пролистал видео с точек наблюдения.
Ничего необычного.
К двери номера никто не подходил, кроме горничной.
В кабинете Принца тоже никого, паук сидел, уставившись в одну точку. На Лестнице Богов, в городе, в каньоне, в часовне с колодцем, в тайной переговорной. Везде без происшествий.
Снова проснулись гитары, проигрывая варианты завершающейся мелодии. Она повторялась на разные лады, замедляясь с каждым разом все сильнее.
И опять все затихло. Близнецы явно что-то задумали… Я подозрительно косился на дверь.
Наконец, дверь распахнулась, и они появились втроем.
— Значит, вот наше решение… — сказал Марк.
Я вопросительно смотрел на них.
— Все окончания куплетов «…но моя звезда одна», «…чиста», «…холодна» и так далее… Все заменяем на «но моя звезда — не та…»
От неожиданности я издал мяукающий звук протеста.
— Что? — одновременно спросили близнецы, округляя глаза.
Не дождавшись от меня ответа, Марк продолжил:
— Для этого правим куплеты, переписываем, меняем рифмы.
Я издал второй мяукающий звук.
