медленно заморгал желтый прямоугольник под потолком.
Я доигрывал вступление, как прошла вторая верификация. Зажегся еще один прямоугольник.
Сделав паузу, я вернулся к исходной точке и начал куплет. Вместе с перебором струн еле слышно произнес первые слова:
— Недостаток тепла… вынуждает меня…
От волнения я ошибся и вместо «заставляет» спел «вынуждает»… и почти сразу зажглась третья верификация.
Я доиграл куплет до конца и остановился, заглушив струны.
Принц, Илья и девушка молча смотрели на меня сквозь толстое стекло.
Эмоции прошлого поднялись вместе с памятью о Земле. И я сидел, наклонив голову, пытаясь справиться с ними.
Дверь отъехала в сторону…
Вбежал Илья, а следом быстро вошел Принц. Увидел стволы деструкторов и возмущенно сказал:
— Вы в своем уме? Уберите немедленно!
— Живой? — спросил Илья.
Закрыв глаза, я кивнул.
— Ты иначе играешь, чем раньше…
Очень давно не играл ее, но пальцы помнили. Помнил, как написал один куплет и остановился, потому что понял, что это все.
Ленты, удерживающие меня, разомкнули замки и втянулись в кресло.
Я поднялся, сделал шаг и упал.
Вбежала девушка со шприцем в руках.
— Почему он весь мокрый? — спросил Илья.
— Индукторы намерения.
Девушка кивнула на серые пластины на стенах комнаты, которые я вначале принял за плиты звукоизоляции.
И вонзила иглу прямо через джинсы в бедро.
Моя голова шла кругом, сердце билось все медленнее, метка вразнобой лихорадочно моргала.
Я умирал.
Пот лил с меня ручьем, рубашка прилипла к телу.
Спросил, преодолевая боль и апатию:
— Скольких вы уже… испарили…
— Шестерых.
— Что? — удивленно сказал я.
И попытался подняться.
От укола начались судороги, тело боролось с апатией гипнотического подавления, наведенного электроникой.
Девушка взяла второй шприц и приготовилась снова сделать укол.
Принц остановил ее руку:
— Достаточно… Мы уходим.
Я собрался встать на ноги, но он наклонился ко мне:
— Пойдем…
И, к моему ужасу и стыду, подхватил на руки. Принц поднял и нес меня, будто бы я ничего не весил.
Словно я был сделан из тонкой полупрозрачной бумаги… Он был невероятно сильным. Как я продержался столько времени в поединке на балу совершенно непонятно.
Илья шел следом за нами, вопросительно и озадаченно глядя на мое лицо.
Принц ногой распахнул дверь на улицу, опустил меня на каменный парапет у входа.
— В порядке? — тихо спросил он.
Тело было опустошено, словно внутри случилось короткое замыкание. Мышцы сводило судорогой, но я не показывал боль, хотя скорее всего, она металась в моих зрачках.
Тихо сказал в ответ:
— Нормально.
Я посмотрел в его спокойные серые глаза. Этот взгляд вполне мог стать моим. И отвел свои.
Было кое-что, в чем я боялся себе признаться…
Меня мучал его взгляд. Я знал его, но никак не мог вспомнить, где я его видел. Не знал, почему он кажется знакомым.
Я спрятал свои глаза, боясь, что Принц прочитает в них смятение, и распознает то, что могло помочь в его игре против нас.
Разгадает мои сомнения, восхищение и страх.
А то, что он играет против, я не сомневался.
Гранитный парапет нагрелся на солнце, и его тепло, пронизывая меня, снимало мышечный спазм. Я ощущал, как боль отпускает, и обморочный липкий туман постепенно рассеивается.
И проговорил:
— Шесть из тридцати шести… Стертые клетки в лотерейном билете.
— Из тридцати семи, — поправил Принц. — Ты уцелел… Я очень этому рад…
И я задал главный вопрос, который преследовал все это время:
— Почему… Почему Грег убил Пятого?
— Я не знаю, — ответил Принц. — Это моя вина… Никогда себе этого не прощу.
Рядом взревели двигатели.
Издавая низкий пульсирующий рокот, сверху спустились три мотоцикла и зависли над брусчаткой.
Шлемы гонщиков раскрылись, и я увидел Грега, Алекса и Бонзо в обтягивающих черных костюмах ближнего космоса.
— Прокатимся вдоль экватора… — пояснил Принц.
Он коснулся броши в виде стилизованного черного паука на лацкане пиджака, и одежда на нем превратилась в обтекаемую черную кожу стратосферного гонщика без единого шва.
— Звони и заходи в любое время, — сказал мне Принц. — Всегда рад тебя видеть.
Повернулся к Илье:
— И ты, бро… Заходи, когда захочешь. Или все вместе…
— Ладно… — кивнул Илья.
Принц согнул руку и поднял ладонь в блестящей черной перчатке.
— Станцуем?
Илья улыбнулся, и они с Принцем исполнили танец крыльями в брутальном байкерском варианте.
Бонзо освободил свой мотоцикл. Пересел на заднее сидение к Алексу.
Грег непонятно смотрел на меня, словно решал, стоит ли мне сказать что-то важное… Потом скрыл лицо черным стеклом и приготовился к старту.
Принц хлопнул Илью по плечу, прощаясь.
Прикоснулся к пауку, вокруг головы Принца соткался из пустоты черный шлем, а лицо полностью закрылось непроницаемым темным стеклом.
Перекинув ногу, Принц оседлал мотоцикл, газанул. От рокота, переходящего в рев, задрожали камни и стекла. Силовое поле закрыло обтекаемой каплей машину и его наездника.
Потом Принц включил передачу, мотор изменил звучание, и мотоцикл, зарычав, стремительно ускорился. Следом взревели, рванулись мотоциклы Алекса и Грега, на ходу облачаясь в капсулы силового поля.
Они догнали Принца, выстраиваясь черным треугольником.
Треугольник взмыл в небеса и через несколько секунд с оглушительными хлопками преодолел звуковой барьер.
Мы проводили его взглядами.
Затем они развернулись, оставляя за собой инверсионные следы, сделали плавный полукруг, разогнались до немыслимой скорости, и одновременно вспыхнули, исчезая из текущего уровня реальности.
Илья восторженно посмотрел на меня:
— Во дают!
Издалека с запозданием донеслись громовые раскаты.
— Он классный… — проговорил Илья. — Принц.
Я вздохнул:
— Ага…
И закрыл глаза, растянулся на горячем парапете.
Сердце билось ровно.
Я прошел тест. Меня не сотрут.
#
11.
Абуминог все-таки заманил меня в ловушку… Ничего не подозревая, я шел за ним.
Мы прошли от Института Верификации квартал по тихим улочкам и свернули во дворы. Спустились по лестнице в помещение цокольного этажа. Пахло влажной штукатуркой и опавшими листьями.
Илья толкнул дверь с облупившейся краской, и мы оказались в студии.
— Заходи… — сказал Илья, он заметно волновался.
И посторонился, пропуская меня вперед.
Я слишком поздно понял, что попался. Что это была студия абобусов… Дверь за спиной со щелчком закрылась.
Ловушка захлопнулась.
Марк и Виктор сидели на колонках, негромко разговаривая. Они явно кого-то ждали…
Илью?
Увидев меня, близнецы одновременно соскочили вниз.
— А он что здесь делает? — удивленно спросил Марк.
Абуминог немедленно выложил все карты.
— Может помочь с песней. Есть текст…
— Я ухожу, — сказал я Илье, — мне тут не рады… И мы так не договаривались.
Он встал перед дверью:
— Пожалуйста… Очень нужно. Я обещал…
Оказывается, абуминогам известны и такие волшебные слова.
— Стой, — проговорил Виктор. — Пусть говорит.
Я поднял ладонь в
