не готов сегодня сидеть рядом с тобой. Я спросила о причине, и он ответил. Что дико зол на тебя, и объяснил, почему.
— А, ну так это его перманентно-переменное состояние. Он либо дико зол на меня, либо меня шантажирует, либо пытается убить.
У Сони округлились глаза.
— Что?
— Ничего. Можешь спросить у него на досуге, занятная была история. Вы же с ним хорошо дружите.
— Лен, ты чего?
— А ты чего? — хмыкнула я. — Мне лично совершенно без разницы, за что он на меня зол.
— Я просто пытаюсь понять, что произошло! Вы мне оба дороги, вы мои друзья. И я не хочу, чтобы…
— Давно мы оба стали тебе дороги? — жестко поинтересовалась я. — Хотя стой. Я думала, что я очень давно. А на деле получается, что тебе есть дело абсолютно до всех, кроме меня.
— Лен! — Соня понизила-повысила голос до свистящего шепота. — Это неправда. Что с тобой происходит?
— Спасибо, что спросила. Два месяца я сидела в этом теле в заточении. Два месяца моим… ну или своим телом управляла Ленор, а никто из вас ничего не заметил! Ты ничего не заметила! — я выпалила все это на эмоциях, еле слышно, но на одном дыхании, и только сейчас поняла, что Соня смотрит на меня, не моргая.
— Что? — снова переспросила она.
В этот момент я поняла, что наехала на нее за всех. За Валентайна. За Ярда. За Макса. Хотя последние двое ничего не знали о моем иномирном происхождении и вписке на птичьих правах в это неразделенное тельце, получается, что они тоже не увидели, что я слегка изменилась. Ленор даже внешне была другой, у нее взгляд менялся! Я это видела в зеркале. А они нет.
— Забей, — сказала я, поднимаясь. — Просто забей.
— Лена… Лен, нет! Стой! — Соня вскочила следом за мной, попыталась схватить меня за руку, но я увернулась.
К счастью для всех, к нашему столику подрулили те самые барышни из бывшей Драконова-компани.
— София, — торжественно произнесла одна, — мы очень хотим снова с тобой дружить…
— Да, и мы просим прощения за то, что не смогли сразу разобраться кто есть кто.
— Клавдия, она ведь нам угрожала.
— Говорила, что устроит так, что мы станем изгоями…
— Девочки, мне сейчас не до вас, — начала было Соня, но я ее перебила:
— Ты послушай бывших подруг. Они дело говорят, — даже не представляла, что во мне столько злого сарказма.
Девицы этого не заметили.
— Мы будем рады, если вы, — та, что начинала первой, сделала акцент на «вы» и посмотрела на меня, — примете нас. Мы очень сильно ошиблись, но мы надеемся на прощение.
Я не стала дожидаться развязки и направилась к выходу из столовой. Да, не таким я видела наш первый за долгое время разговор с Соней, но сейчас я не хотела ничего слушать и понимать. Я вообще хотела забыть обо всем этом, вот только кто бы мне это еще помог забыть. Я думала, что мне будет легко, ну то есть как легко, я, когда представляла свое освобождение, представляла, как радуюсь жизни, как наслаждаюсь дуновением ветерка на коже, как обнимаю их всех. Вместо этого я чувствовала сковывающее меня раздражение и досаду, и обиду, и злость — как будто в этом теле случились нелады с гормонами или меня преждевременно накрыло ПМС. Последнее, увы, было левой отмазкой — по той самой причине предохранительного заклинания, но факт оставался фактом. Я злилась. Не хотела, но злилась, и чем сильнее я пыталась задавить в себе эту злость, тем сильнее она становилась, захватывая меня в кольцо своих удушающих объятий. Поэтому я просто позволила ей быть. Поэтому я не приближалась к аудитории, пока все не оказались внутри, поэтому дождалась рева дракона, предвещающего начало первой пары, дождалась, пока Оллихард зайдет в аудиторию, и скользнула следом за ним.
Чтобы выбрать место подальше ото всех.
Чтобы никто не мог ко мне пересесть.
Соня, заметив, что я устраиваюсь на самом дальнем ряду, приподнялась было, но магистр Оллихард сварливо произнес:
— Тэрн-ари Драконова, я надеюсь, ваше особое положение не станет причиной того, что вы будете бегать по аудитории половину лекционного занятия? Я был бы вам очень признателен.
В другой раз я бы назвала его мерзким старикашкой и мысленно пнула под его магистрскую задницу, сейчас же просто опустила глаза, услышав, как Соня произносит:
— Не буду, магистр Оллихард. Простите.
Меня разрывало на части от собственных чувств. От того, что обрушилось на меня, от того, что я все это чувствовала и не представляла, что делать дальше. Мне отчаянно хотелось вернуть все, как было, вернуться в тот момент, когда я приняла решение пойти в комнату с Ленор одна, без Валентайна, и в то же время я понимала, что это ничего не изменит. Оно уже случилось, просто сейчас я знаю, как это может быть. Каким оно может быть. Чем все обернулось.
— Что ж, адепты, приветствую вас всех на втором курсе. — Магистр Оллихард сложил руки на уровне груди, касаясь пальцами друг друга. — В этом году мы углубимся в историю Даррании и пройдем каждый отрезок этого пути более основательно. В частности, все-таки побываем на выездном занятии, посетим алтарь Горрахона, и в самое ближайшее время. Надеюсь, в этом году нам ничто и никто не помешает.
Он посмотрел на меня в упор: так, будто я лично ему помешала, и за это магистр собирался прожечь во мне дыру. Внезапно что-то заставило меня вскинуть голову. Прямой взгляд в упор, глаза в глаза, холодный и жесткий. Я не могла видеть себя со стороны, но я себя чувствовала, и Оллихард почему-то кашлянул и поспешно отвел глаза.
— Гхм… Кхм… что ж…
А я поймала себя на мысли, что смотрю на него сверху вниз и улыбаюсь.
Адергайн Ниихтарн
Он рассматривал девчонку в «зеркале», соединяющем две точки пространства, и наслаждался. Эта Лена, признаться, на одно, пусть даже очень короткое, мгновение заставила его поволноваться. Она была непонятной. Иррациональной. И в какой-то миг ему показалось, что пророчество дало сбой, что все разворачивается не так, как он планировал. Впрочем, этот миг миновал, а вмешавшаяся в ситуацию Ленор Ларо пришлась как нельзя кстати.
Нет ничего более отрезвляющего, чем осознание, что друзья — это
