уральских и оренбургских казаков с целью изгнать «красное иго» из своих свободных земель. 1-я и 2-я Латышские бригады вырваны были из состава корпуса «С.С.С.Р.-овскими» большевиками: в конце ноября 1917 года (2-я бригада) и в начале января 1918 года (1-я бригада). Бригады эти в то время также управлялись таким же большевистским «красным» аппаратом, как и все многомиллионные армии России. Правда, антибольшевистски настроенные войсковые части вообще быстро таяли как на внешнем фронте, так и на внутреннем красном, в особенности при передвижениях. Но все же небольшие кучки смельчаков, отдавшись всецело на служение «красному молоху», «шайками» летали и в поездах и на лошадях по необъятной территории России: от Петрограда до Армавира и от Астрахани до Новотроицка, всюду помогая чекистам уничтожать русскую неорганизованную интеллигенцию, купаясь в ее крови в буквальном смысле этого слова и наводя панику на многомиллионную «публику», неудачно бравшуюся за орудие спасать «великую свободную Россию», родину свою, но при первом выстреле прятавшуюся в отдаленных уголках России и за границей.
Больше всего такой «публики» из центральных московских губерний сбежалось в Кубанский свободный край, в то время народно-демократической казачьей республики в 1917–1920 годов, предки которых счастливо жили в свое время с 1482 года в составе Украины, а затем самостоятельной, независимой национальной республикой с 1647–1775 годов[42], с обширными и богатыми землями на Днепре, а с 1787–1792 годов между реками Бугом и Днестром. В обоих последних случаях их разорили, многих поработили и захватили их земли, имущество и все добро, накопившееся веками, также пришедшие тогда, 25 мая 1775 года[43] и весною 1792 года, москвичи и вельможи императрицы Екатерины II, с вооруженной силой (до 70 000 человек армия при 58 орудиях), под общей командой из Московской центральной Руси генерала Текелия[44].
И вот это-то народно-демократическое республиканское казачество Кубанского свободного края, с высокой исторической культурой, с широким экономическим развитием в крае сельского хозяйства, фабрично-заводской, горной и других промышленностей и с колоссальными богатствами, накопившимися за сто с лишним лет жизни его в новом месте, окультивированном и удобренном кровью их предков, теперь и выступило на защиту угнетенных, гонимых «красным» из центральной Московщины людей из «публики», испугавшихся своих же, плохо воспитанных в духе «разбоя и захвата» сынов, ставших неисправимыми под руководством чужих людей из «С.С.С.Р.-ов».
Исполняя свои заветные от предков исторические обязанности всегда становиться на защиту гонимых и угнетаемых, на защиту человеческой культуры и цивилизации, это кубанское республиканское казачество впоследствии на всех фронтах освободительного движения в России в 1918–1920 годах, в течение почти трех лет, составляло до 85 % состава всех родов оружия добровольцев, а остальной состав добровольцев в большинстве случаев составляли граждане-добровольцы из прибалтийского края, латышской, литовской и эстонской национальностей — которые, как и республиканские народно-демократические казаки-граждане Кубанского свободного края, лелеяли себя надеждой на укрепление за собой права на свободное управление своей родиной на полных автономных началах в составе «Великой России», с законным образом управления ее народами.
Как известно, надежды эти не оправдались: освободительные армии адмирала Колчака в Сибири летом 1918 года докатились было уже до самой реки Волги. Но тут — раскол. Эсеровский «товарищ» Виктор Чернов, друг и сотрудник Керенского, поспешил со «своим» правительством в Симбирске, организовался в противовес правого правительства Колчака. Добровольческое освободительное движение его остановилось; трения, несговорчивость, помеха одного другому личного свойства, злые интриги — и армии Колчака распались, а затем скоро в небольшом составе покатились обратно, назад, на восток в Сибирь, где и растаяли на большом ее протяжении, отдав своего «идейного вождя» на милость неизбежной в таких случаях роковой судьбы.
Чешские легионы, идейно и честно сражавшиеся в рядах армии адмирала Колчака в Сибири за освобождение русского народа и великой России из-под «красного ига» и добравшиеся уже почти что под Москву, всюду восстанавливая законный порядок и правовые народные самоуправления на местах, не пожелали отступать обратно в Сибирь, а силою своего же оружия, грудью проложили себе путь через всю обширную территорию «Красной Московской России», а дальше — по территории дружественной Польши свободно достигли своей родной земли — «Чехословакии».
Аналогичный случай произошел и на юге: кровавая расправа с Кубанским правительством и с депутатами Краевой Рады, южнорусское временное добровольческое правительство генерала Деникина осенью 1919 года положило конец добрым начинаниям освободительного движения всех благомыслящих народов и с юга, искренно желавших видеть великую Россию «свободной страной» братских народов, доведя ее хотя бы до Учредительного собрания. Подлая предательская работа этих анархистов из Петрограда и Москвы, погубивших в свое время (2 марта 1917 года) Российскую империю, а на юге прикрывшихся слегка правительственными идеями южнорусского добровольческого движения для свержения «красного большевистского ига», как Соколовский, Романовский и другие, с помощью местных «прихвостней» — Семилетовых, Филимоновых, Буряковых и из лиц Управления Начальника снабжения добровольческих армий в Ростове-на-Дону, поистине сыграли роль палачей, распявших многомиллионный российский народ, выявив вместе с тем и физиономии не просто большевиков-коммунистов, а именно настоящих русских большевиков, исторических, на протяжении многих веков укреплявшихся в своих идеях.
Как видно, семя красно-черной идеи в то время пустило глубоко свои корни в широких кругах населения. Невидимая рука «великого масона» еще с
1917 года «организаторски» все разлагала и уничтожала в чувствах человечества. Добрые намерения Временного российского правительства, благодаря его космополитизму, уничтожались. Неожиданно уничтожилась и последняя надежда на 5 января
1918 года.
Некоторые полки и отряды матросов Балтийского флота, скорее небольшие кучки людей с Северного фронта, действуют еще и в Петрограде 5 января 1918 года; большевики бросили их против Учредительного собрания, как вырванных из состава 2-го Сибирского армейского корпуса на Венденских укрепленных высотах в конце ноября
1917 года (6-й Тукумский полк), а некоторые полки из 1-й бригады — 1-й Усть-Двинский и 3-й Курляндский, также скорее маленькие кучки их, остатки, вырванные большевиками там же на фронте, той же армии и корпуса в первых числах января
1918 года старательные «С.С.С.Р.-овские» комиссары поспешили послать на юг, в Кубанский свободный край, под командой выборного командира подпрапорщика Калинина.
Заразительный пример — почин анархической работы 2 марта 1917 года Главнокомандующего Северным фронтом генерала Рузского. Этот с «дальнего Северного фронта» отряд с 20 января 1918 года прошел с боем, мечем и огнем Таганрог, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, Батайск, Азов, Кагальник и донские степи с большими и богатыми хуторами, дальше в Кубанском
