Ему в голову и пришел в какой-то момент план следующих действий. Почему ему? Потому, что насколько бы Синий ни был опытным воином, но он был чужаком в нижнем городе как и Лира. Они просто не знали всех этих неформальных законов. Это только кажется, что тут властвует только закон силы. Да, он конечно важен и первичен, причем как личной силы, так и силы в других проявлениях. Но помимо силы тут имеются иные законы и неформальные правила. Ибо даже в столь жестком и жестоком месте никому не нужен дикий «беспредел». Иначе тут не выжил бы никто. Тем более кто-то вроде «старого» Ульрона.
Одним из таких законов и хотел воспользоваться Ульрон. Это право продажи найденного на территории какой-либо банды. Отобрать найденное, например нож, могли лишь на нейтральных территориях. А вот на территории банды это было мало возможным. Точнее возможным, отчаявшиеся все же находились, но с такими разбиралась сама банда. Ибо продажа и обмен в банде первичен и священен. Даже член банды не заберет что-либо у того, кто идет продавать или менять. Иначе его накажут. Жестоко накажут. А вот надавить, запугать и купить очень дешево — да, это возможно. Но он должен добровольно согласится. А вот грубить члену банды нельзя, иначе у него будет формальный повод вызвать такого наглеца в круг, убить его и забрать все вещи. Это тоже регламентируется.
Все это Ульрон и рассказывал на их импровизированном собрании, чтобы подойти к сути своей идеи.
— Пользуясь этой возможностью, я пойду туда и продам… Да хоть вот этот нож, — Ульрон вытащил из сумки нож, причем самый дрянной, где видны были явные следы ржавчины. — И продам. А после поссорюсь с кем-то из них и зарежу. Может и не одного. Главное выбрать тех, кого я точно смогу потянуть. А потом надо будет мне оттуда быстро уходить. Очень быстро. Если сделаю все правильно, то на меня начнется охота. Вот тут и будешь нужен ты, Горх. Очень нужен. Нам надо наметить места, в которые я буду заманивать части погони. Лира, на тебе будет прикрытие Горха, тебе дадим копье. Прячешься и в случае нужды помогаешь, не даешь никому сбежать. Не надо даже нападать! Главное задержи, пока там Горх с ними не разберется и не положит всех. Да, мой план опасен для всех, но это куда разумнее. И Горх, я надеюсь, ты сможешь защитить Лиру?
Горх недовольно засопел, а Лира даже прикрыла рот руками. Ульрон же замолчал, видя всю эту реакцию, и непроизвольно дернул щекой в раздражении.
— Горх, только не говори, что ты сам хочешь пойти туда и начать играть эту роль!
Сарказма в голове Ульрона было столько, что его сложно было бы не заметить. На это Горх еще более тяжело задышал и пошел пятнами, сжимая и разжимая кулаки.
— Да. Я сильнее и лучше тренирован. Для тебя же это неоправданный риск. А я могу убить их всех, раз там такие правила… Да я каждого вызову в круг и они умрут. Или твоя решить хвастаться перед Лира? Нет на это время. Твоя, моя, наша ответственность и долг. Нильзя рисковать. У меня больше опыта и шанс. Ты еще только вставать на путь воина.
Ульрон покачал головой с осуждающим выражением на лице, отчего Горх заерзал на месте ибо почувствовал, что что-то упустил.
— Горх. Ты нелюдь. На тебя это не действует. Тебя просто убьют или устроят облаву банд. Надо скрывать твою суть. Даже когда станем очень сильной бандой, все равно надо скрывать. Ты понимаешь почему, Горх? Твоя голова тут просто ценный трофей. Тут такие люди, Горх. Для них нелюдь это грязь. Я может тоже так думал бы раньше, но я видел грязь, Горх. А еще ты служишь моему покровителю, а значит ты мой товарищ. Один же ты всех не убьешь. Их много.
— Но и так слишком много риска. Ты не уметь биться. Твоя не уметь правильно держать оружие. И ты не как Великий Дух. Я тебя научить основам, но ты не успеть их хорошо освоить, как твоя не понимать! — Горх стал нервничать и буквально махать руками, активно жестикулируя своими лапищами, в которые могла бы поместиться голова ребенка.
— Эй, синий здоровяк, аккуратнее, зашибешь же! Если не меня, так Лиру. И тогда меня не станет уже точно… — пробурчал конец Ульрон и поймал на себе взгляд Лиры, которая закусила губу и все время словно порывалась что-то сказать. — Лир, что такое? Ты тоже хочешь попытаться меня отговорить или пойти вместо меня? Это не смешно.
Девочка сначала покраснела, потом побледнела, потом снова покраснела, встала и прокричала.
— Вы дураки которым лишь бы подраться! Особенно ты дурак и план у тебя дурацкий!
Она топнула ножкой и убежала в соседнюю комнату. Откуда послышались всхлипы. Ульрих и Горх шокировано переглянулись.
— Это че было, Горх?
— Самки, Ульрон.
— Самки? Может девушки, Горх?
— И они тоже, Ульрон. И они тоже.
Парни остыли и замолчали, каждый думая о своем и женщинах. Оба не имели какого-либо опыта в утешении девушек, тем более которая вроде как оскорбила их, а потом сама же обиделась. В общем, они просто сидели молча. Горх взял и начал точить свой тесак об откуда-то взятый брусок. Ульрон же ковырялся в вещах, перебирал и все аккуратно раскладывал в импровизированном мешке, так как несколько ножей уже пробили мешок. И это не говоря уже о том, что могла быть повреждена книга и какие-то бумаги, что забрал Горх из дома Хряка. Наконец послышались легкие шаги, Лира шла молча, надутая как мышь на крупу и смотрела с обидой то на Горха, то на Ульрона. Глядя на неё, парни почему-то стали чувствовать себя виноватыми, хотя были уверены, что ничего такого они не делали из-за чего им быть виноватыми. Более того, это вообще-то она их оскорбила! Парни переглянулись и дальше продолжили заниматься своими делами, пока Лира демонстративно занимала свое место. А вот чуть позже уже Лире стало неуютно сидеть в тишине и без дела, когда остальные им занимаются. Но как начать разговор она не знала. И чем больше проходило времени, тем больше ей было неуютно. Казалось, она сейчас снова заплачет, но закусив губу, она взяла себя в руки. Все это время Ульрих смотрел на нее краем глаза и думал как бы помирится.
— Почему вы никак не хотите подумать? — произнесла тихо Лира.
— О да, мудрая жительница верхнего города, куда уж нам до тебя! — обиженно ответил Ульрон. Слова вырвались сами собой, уж очень сильно задела его фраза Лиры. Лира же на это снова начала шмыгать носом, но сдержалась. Лишь растерянно переводила взгляд с Ульрона на Горха, который продолжал точить меч, и обратно на Ульрона.
— Пусть говорит. Мы сейчас малый род. Даже союз разных родов! Мы клан. В таких советах все имеют право голоса. Пусть говорит раз она одна из нас. А она одна из нас. Она проливала кровь. Она рисковала. Она пошла через свой стыд и гордость. Она достойна говорить, — голос Горха оказался неожиданностью для Лиры и Ульрона и, услышав его, они вдвоем чуть не подпрыгнули. Ульрих так вообще был удивлен такой речью. Особенно серьезностью и даже основательностью речи Горха. И… Ее разумности. В этот момент он понял, что и сам относился к нему немного предвзято. Нет, не со злобой, а просто думал, что Ахулы несдержанные и тупые. По крайней мере, потому, что читают на площадях. А оказывается все не совсем так…
