(и главным образом на самом себе) – суть любой сложной игры, в том числе и игры театральной: проба человека (себя), проверка человека (опять-таки себя), испытание человека (и в первую очередь самого себя), допытывание человека (чего я стою? зачем я живу? какие муки и радости и в какой мере смогу я вынести?) Без этих „экспериментов“ игра – ничто. Безделица. Пустая забава. Напрасное времяпрепровождение. Нонсенс». Вот здесь я остановился. Я радуюсь, что еще огромный том впереди…
Маруся. У меня есть идеи по поводу Мандельштама, которыми я хотела бы поделиться с вами… (Показывает картинки.) Эта игра так и называется «эффект домино». Это маленькие такие домино… Их долго выстраивают, одно неловкое движение – и сейчас все это рухнет. Люди бесконечно этим занимаются, ставят рекорды Гиннесса. Вот здесь их полторы тысячи, и они сейчас одним движением все это уронят. А кто-то строит из них огромные башни и переворачивает. То есть последнюю неловко поставил, и гигантская высокая башня высотой несколько метров разрушается, просто рассыпаясь фигурками.
Крымов. Ну хорошо, и как нам все это поможет?
Маруся. Вот собрать бесконечное количество вещей, и они, то есть муж и жена, все время пытаются что-то строить… Всю жизнь. Но это все время разрушается…
Крымов. У меня вопрос. Они не домино ставят, а предметы их жизни? То есть это какая-то конструкция, точно рассчитанная, как карточный домик, состоящая из предметов, которые ставятся, ставятся, ставятся… И чем кончается игра? К чему это стремится? То есть к чему они стремятся, если бы им не помешали?
Маруся. Они просто живут. А потом его уже нет. Она пишет ему письмо, не зная, жив он или мертв, и в итоге она собирает заново из этих вещей память о нем и его наследии. Одна уже.
Крымов. Я буду задавать вопросы, чтобы не предлагать свой вариант, плохой, наверное, но он у меня выскакивает автоматически. Они все время строят разное или одинаковое?
Маруся. Мне кажется, что они разное строят, разное из одних и тех же предметов…
Крымов. Следующий вопрос. А что они делают при этом, кроме как строят? Чтобы это были не рабочие или художники, которые строят просто, как любой более или менее ловкий человек, а актеры?
Маруся. Хотелось бы сделать историю про Мандельштама, которого мало кто знает. И для этого мне бы хотелось бесконечно помещать их в описанные их современниками и ими самими истории жизни, создавая их мир диалогами, шутками, воспоминаниями. Но основной канвой сохранять их противостояние, его историю со Сталиным…
Крымов. Тут у тебя есть Сталин? Фишка со Сталиным есть? В этой игре эта фишка есть? Если это игра, фишка должна ходить. Я простой человек, я изготовитель игры. Мне нужно инструкцию написать. Каким образом эта фишка ходит?
Маруся. Он сбивает предметы, это может быть по-разному – от игры в городки до буквально…
Крымов. Я буду до конца оставаться по возможности простым… Значит, они с женой ставят вот эту самую штучку из разных предметов. Появляется Сталин и игрой в городки разбивает то, что они делали… Почему ты смущена?
Маруся. Потому что мне кажется, что это не единственно возможное решение…
Крымов. Ну хорошо, один раз городками, другой раз привязал веревочку и дергает, третий раз выпивает стакан водки, дышит на это, и все падает, я не знаю, усами сбивает. Такой хитрый котяра, который разными способами портит то, что они делают. Правильно или нет? То есть есть два человека, такие трудолюбивые, странные такие фокусники, циркачи, из воздуха строящие какую-то штуку, и третий человек по имени Сталин, предположим, иногда приходит и ломает то, что они делают, да?
Маруся. Он грубо это делает. Они витиевато долго выстраивают, а он приходит – и кирзовым сапогом…
Крымов. Один раз кирзовым сапогом, другой раз – лаптой, третий раз?
Маруся. Буквально выстреливает.
Крымов. Четвертый?
Маруся. Подсылает Пастернаков, которые приходят, пытаются с Мандельштамами договориться, но в результате случайным, может быть, образом сбивают.
Крымов. Ладно, оставим пока это. Это будет еще вопрос через вопрос. Но сейчас у меня вот что: если я вижу, что два человека… Они что, читают стихи, пока делают, или они просто ставят, ставят, ставят?..
Маруся. Там точно нет стихов самих по себе. Они ставят и, наверное, живут какой-то очень простой жизнью…
Крымов. Нет, нет, нет… «Живут какой-то простой жизнью» – такие вещи произносить нельзя, мы об этом договорились.
Маруся. Они садятся ужинать…
Крымов. А кто ставит предметы-то?
Маруся. Она готовит, он продолжает ставить, потом они садятся аккуратно, ужинают между всем этим…
Крымов. Предметы никто в это время не ставит? А на что я буду смотреть? На то, как они ужинают? Или мне тоже будет ужин какой-то предоставлен как зрителю?
Маруся. Вы думаете, что, если они весь спектакль что-то строят и на пять минут прерываются, чтобы поужинать, неужели эти пять минут моментально как-то растворяют внимание?
Крымов. Смотря что ты мне предложишь в эту минуту. И какие это пять минут будут? Играть так играть. Во время игры не ужинают. Если ужин входит в игру – я с удовольствием посмотрю дальше. Игру нельзя терять. Игра – это натянутый канат, если ослабишь, то игры не будет. Во время футбола не уходят же ужинать. Бывает перерыв, о котором известно, когда бывает, продают кукурузу или что-то, открывают напитки, которые с собой приносят, командам нужно отдохнуть, в это время по телевизору показывают фрагменты прошедшего тайма, какие-то женщины выходят на поле, ну что-то там происходит, я не знаю. Просто так ужинать не пойдешь. Ты сейчас конструируешь игру. Давай, давай, думай, потому что иначе ты оставляешь это режиссеру, который скажет: «Ну ты же не придумала игру, она меня как-то не очень интересует».
Маруся. Я поняла. Если они никогда не должны прерываться…
Крымов. Я этого не сказал. (Пауза.) Если тебе нужна помощь, спроси у всех, я не хочу командовать парадом в данном случае. Если хочешь сама, то пусть все последят, как твоя мысль идет в этом направлении.
Маруся. Если у кого-то есть желание высказаться, я с радостью послушаю. (Пауза.)
Крымов. Давай сама. За чем хотелось бы смотреть?
Маруся. Мне было бы очень интересно погрузиться в их интимный, бытовой мир. Я довольно много про это прочитала, и для меня этот мир почему-то связан с приемом пищи.
Крымов. Так… Тебя интересует прием пищи, одновременно ты хочешь, чтобы действие развивалось, иначе Сталину, когда он придет, не по чему будет стукнуть сапогом.
