сейчас, — ответил я, отодвинув для нее стул и потом опускаясь на соседний.
— Да, неудачное для дороги время, — скривилась женщина, — но я рада, что ты приехал сегодня. Я очень скучаю, — тут же добавила она, а затем чайник засвистел, и мама поднялась, чтобы налить нам чай и поставить тарелку с пирогом на стол. Раньше она готовила рыбный пирог почти каждые выходные, так что это было почти возвращением в детство, что-то давно забытое, потерянное, но бесконечно теплое. Как и неспешный разговор ни о чем за ужином, наполненный воспоминаниями, обсуждением всего на свете и просто уютом, от которого наполнялось сердце и все проблемы забывались. Все, кроме одной, которую нельзя было назвать проблемой, и о которой я думал весь последующий вечер, развалившись на диване в гостиной, пока по телевизору шел какой-то непонятный фильм, а мама сопереживала каждому появляющемуся на экране герою. В какой-то момент я повернулся, заметив, что мама неотрывно смотрела на меня уже непонятно сколько времени, будто ожидая, что я что-то скажу, но я продолжал молчать.
— Кристиан, — о, я знал эту интонацию. С нее обычно начинался допрос с пристрастием.
— Да?
— Что-то ведь точно случилось, — она придвинулась ближе, поставив фильм на паузу. — Я же вижу, даже не вижу, а чувствую, что что-то не в порядке.
— Я не хочу об этом говорить, — легко пожал плечами я, зная, что обычно это срабатывало, но в этом раз мама оказалась очень настойчивой.
— То есть что-то происходит?
— Может быть.
— Это из-за девушки?
— Почему сразу из-за девушки?
— Потому что такое выражение лица у тебя было лет в пятнадцать, когда Кэйти отказалась идти с тобой на бал, — проговорила мама, при этом так серьезно на меня посмотрев, что я не сдержал искреннего смеха.
— Ты бы еще десткий сад вспомнила.
— Уж прости, но это были твои единственные серьезные отношения за все тридцать лет, — театрально возмущаясь ответила женщина, приложив ладонь к сердцу.
— Не единственные, — я грустно улыбнулся, вспоминая Изи, а затем спрятал лицо в ладонях, потому что все от чего я прятался в работе, сейчас лезло наружу.
— Что случилось? — мама села рядом, уложив мою голову к себе на колени, почти как в детстве, когда я приходил с очередной проблемой, какие могли быть сначала в детском саду, потом в школе. Мама, не перебивая, выслушивала, задавала аккуратные вопросы, а потом говорила какую-нибудь мудрость, которая буквально все решала. Даже взрослым иногда нужен был взгляд со стороны, совет, мудрость, которая в один миг решит все проблемы. Но сейчас я просто уставился в потолок, даже не зная с чего начать.
Мам, я тут случайно переспал со студенткой отца. Несколько раз. Ладно, не просто переспал. Еще и очень сильно запал. До безумия сильно.
— Мы расстались, — лучше зайти издалека и на этом остановиться.
— Что-то серьезное?
— Нам нельзя быть вместе, — я пожал плечами, словно это ничего не значило, будто это не вырывало душу. Мама тихо ойкнула, перестав гладить по волосам, прикрыла рот рукой.
— Это то, чего так боялся отец? — спросила она, — эта девушка его студентка? — да, Кристиан, молодец. Моей способности хранить тайны можно позавидовать. Но я ничего не ответил, не кивнул, не моргнул. Просто продолжал пялиться в потолок.
— Она тебе очень нравится? — охренеть, как нравится.
— Она необыкновенная, — признался я, глянув на маму, на губах которой расцвела нежная улыбка.
— Тогда почему ты здесь, а не с ней?
— Мам, я ведь сказал, что мы не можем быть вместе.
— Ох, Кристиан, — мягко вздохнула она, продолжив гладить меня по волосам, — твой отец прибьет меня за следующие слова, но иногда ты бываешь таким невнимательным, что я задаюсь вопросом, точно ли тебе тридцать.
— Ты так в меня веришь! Мне сразу стало лучше, спасибо.
— Я не об этом, болван, — мама по-доброму щелкнула меня по лбу, — на факультете отца ты на замене, а, значит, она не совсем твоя студентка. Не помню пункта о том, что личная жизнь преподавателям запрещается вовсе.
— Ты думаешь, что это остановит его? Или слухи, которые будут кружить вокруг нее? Я могу это пережить, мне все равно на свою репутацию, потому что она вряд ли испортится, а Изи еще учиться два года, как она будет себя чувствовать, если все это вскроется? А предвзятость других преподавателей? А студентов?
— Поэтому я и сказала тебе все это.
— Почему?
— Потому что ты думаешь о ее комфорте, а не своем собственном, а это уже о многом говорит.
— И все равно…
— Сколько ты пробудешь на этой должности? Еще пару недель? А потом на этом факультете ты даже появляться не будешь, есть ли смысл убегать от своих чувств? Зачем ты делаешь больно и себе, и ей? Что тебе это дает?
— О нас кое-кто узнал, — нехотя признался я, ожидая, что это охладит ее решимость, потому что она начинала передаваться и мне.
— Это все усложняет, да, — согласилась мама, — но безвыходных ситуаций не бывает, Кристиан. Мой отец, твой дедушка, очень долго терпеть не мог твоего папу, считая, что он учит меня меня плохому. Но он заходил за мной, раз за разом убеждая моего отца в том, что он неправ. И в итоге посмотри, что вышло. Убедил, — она усмехнулась. — Да, сейчас, когда ты приезжаешь, знаю, что не чувствуешь той любви, что была здесь раньше, так бывает. Но все счастливые моменты стоят того, чтобы за них бороться. Я хочу, чтобы ты был счастлив, а не бежал от того, что дарит тебе такие эмоции.
— Это все сложно.
— Совсем не сложно, Кристиан, — мотнула головой она, — я думаю, что тебе нужно написать ей. Знаю, что ты не веришь в рождественское чудо, но оно иногда не спрашивает, а просто случается.
— Тогда лучше поехать прямо сейчас, — я поднялся с дивана, пытаясь трезво смотреть на все сказанное и произошедшее. В словах мамы точно была правда, потому что все, что она говорила, находило подтверждение в моих собственных мыслях, словно они только этого и ждали.
— Это не лучшая идея, — засомневалась женщина, — дай ей время, чтобы обдумать все.
— Проверить рождественское чудо? — усмехнулся я, все же мысленно соглашаясь с этим мнением. Я почти ничего не потеряю, если наши отношения вскроются, а для Изи это будет концом мечты, и было бы слишком неправильно поступать с ней так. Поэтому я достал телефон, пальцы застучали по клавиатуре, печатая сообщение, а я впервые в жизни надеялся, что рождественское чудо, о котором трещат со всех сторон в это время года, реально существует.
