смело удивлением, когда Мари пробежала мимо. Можно было бы, конечно, попытаться догнать ее и успокоить, но это было бы похоже на попытку догнать злой колючий ветер – хорошо, если только руки расцарапает.
Оставалось надеяться на Сильвию, но Сильвия точно не подведет. Поймает, сбережет и заставит лечь спать, пока леди не натворила бед.
– Кажется, сегодня утром ты давал мне кое-какие поручения, – сказал Ренар, хорошенько подумав, не стоит ли вернуть беседу в то русло, из которого ее пытались вывести. – О которых напомнил перед тем, как утащить леди на эту вашу долгую прогулку, которая столь нелепо закончилась. Я как честный человек и верный друг выполнил эти поручения и принес тебе привет от Мастера Герхарда и немного городских сплетен на сдачу. Но если сейчас у нас есть проблемы более, хм, существенные, чем…
– Мастер Герхард снова хочет меня видеть?
Воодушевления в голосе волшебника не было.
– Не горит желанием, – признался Ренар. – Но у него какие-то мелкие проблемы, и ты ему нужен. По условиям вашего договора, просил он напомнить, ты обязался в случае чего оказывать местным жителям посильную помощь.
– Я про это не забывал. – Кондор поднял голову, и его взгляд остановился на Ренаре. – Но вот досада, не думал, что по договору я должен являться перед Мастером Йарны по первому его зову из-за каждого шороха.
Ренар развел руками.
– Не я это предложил, – сказал он. – И не я придумывал условия.
Кондор хмыкнул и посмотрел куда-то в сторону. То ли на зеркало, в котором отражался кабинет. То ли на дверь.
Кажется, ему тоже очень хотелось побыстрее оказаться где-нибудь не здесь.
– Хорошо, – сказал он, с шумом выдохнув. – Завтра я наведаюсь к Герхарду.
Ренару показалось, что дышать вдруг стало легче. Одной бедой меньше – уже хорошо.
– А я за это время постараюсь разжалобить маленькую леди и убедить ее, что ты не такой уж засранец, каким кажешься, когда ведешь себя, как дурак, – сказал он, сделав еще один глоток брендивайна.
Кондор устало посмотрел на него, но ничего не сказал – только улыбнулся. Получилось у него не очень весело.
Ренар посмотрел сквозь бутылку на просвет, отмечая насыщенный цвет напитка и его незамутнённую прозрачность. Брендивайн был отличный. Не отличных вещей в шкафу с зельями просто не водилось.
– Понимаю, что со стороны это выглядит… нечестно, – добавил он. – Но на войне и в любви все средства хороши. Извиняться потом будешь сам, здесь я тебе не помощник, так что советую заранее придумать и отрепетировать слова. Чтобы не было недопонимания.
«Потому что если дело только в волшебстве, – подумал Ренар, – это сложно, но поправимо. А если в чем-то другом, то кто знает, что успела напридумывать себе напуганная девочка. И на что она действительно обиделась».
Кондор вдруг сощурился, словно увидел перед собой что-то, что его крайне заинтересовало.
– Излом через неделю, – сказал он. – Если я за всем этим еще не потерял чувство времени.
– Не потерял, – кивнул Ренар.
– И если так, то в Йарне сейчас, наверное, очень… весело.
Волшебник наклонил голову набок и сразу как-то растерял всю ту усталость, которой от него веяло.
– Конечно. – Ренар кивнул, понимая, к чему он клонит. – Очень весело. Огни везде, вино пряное, венки на дверях и ленты на деревьях.
Кондор ухмыльнулся, как человек, задумавший недоброе.
– Вот и план, – сказал он. – Покажи девочке праздник, пока я буду разбираться, что там случилось у Герхарда. Заодно познакомим их.
– Какой ты коварный, – сказал Ренар, не скрывая иронии. – Какой дешевый прием. Ты уверен, что печеное яблоко и пара коньков в придачу купят тебе ее расположение?
– Они ее как минимум развлекут, – ответил Кондор невозмутимо. – Может быть, получше, чем эльфийские дворцы и библиотечные залы.
Упоминание эльфийских дворцов заставило Ренара отхлебнуть еще брендивайна. Хорош, зараза.
– Вы были в Лоссэ?
– В Лорна-Тир, – мягко поправил его Кондор. – Леди Айвеллин сейчас в семье своего отца. А через три дня я забираю ее сюда. Боюсь, правда, в этот раз ее помощь будет незначительной, но это лучше, чем ничего.
– Вот как, – протянул Ренар, стараясь, чтобы голос не выдал то, что он чувствует. – И как… леди Росиньоль? Не скучает по нашим мрачным пейзажам в своей теплой стране?
– Судя по всему – не особо. – Кондор ничего не заметил. Он встал из-за стола и остановился рядом с книжным шкафом. Взгляд волшебника лениво скользнул по потрепанным корешкам. – Ее мысли сейчас заняты совсем другим. А пока леди Айвеллин решает свои семейные проблемы… – Он вытащил с полки два темных тома, полустершиеся надписи на которых было не разглядеть. – Ты объяснишь нашей гостье азы этикета. Судя по тому, как она вела себя с Даром, в сообразительности ей не откажешь. С очень большой вероятностью он захочет снова увидеть ее на днях.
Ренар на секунду зажмурился, пытаясь убедиться, что не спит.
– Подожди-ка, – сказал он, подавив порыв выпить еще. – Ты и к Дару ее отвел?
– Да. – Кондор улыбнулся с такой показной беспечностью, что приставать с расспросами сразу расхотелось. – Расскажу потом, а пока, с твоего позволения, пойду попробую заснуть. – Он махнул в воздухе рукой с книгами. – Или проведу пару часов в компании этих почтенных мужей.
У самой двери Кондор обернулся, легко дотронулся пальцами до головы – видимо, его вдруг осенила какая-то идея.
– Кстати, – сказал он и замолчал, словно подбирал слова
Ренар многозначительно сощурился в ответ и сделал вид, что брендивайн его больше не интересует, и вообще, он уберется из кабинета господина мага при первом слове хозяина.
– Утром попрошу тебя еще кое о чем, – наконец выдал Кондор. – Касательно нашей гостьи. Мне нужно, чтобы ты понаблюдал за некоторыми… деталями ее поведения. Но это завтра. – Он толкнул дверь плечом. – Доброй ночи. Можешь оставаться здесь, если хочешь.
***
«Куда я вообще полезла, – думала я, – на что подписалась? Откуда во мне все это безрассудство? Как я вообще сюда попала? Что произошло такого, что я оказалась здесь, и почему я была так довольна?»
Ну, до того момента, как обнаружила себя рыдающей в подушку.
Сумрак комнаты молчал.
Сильвия оставила на прикроватной тумбочке серебряный поднос, на котором стоял чайник чая, блюдце с чем-то вкусным и фарфоровая чашка – лекарство от печали, сказала она и напомнила, что явится по малейшему зову.
Я не собиралась звать ее.
Я вообще никого не хотела видеть, а еще я не хотела ничего пить и есть здесь. Больше никогда не выходить из комнаты. И тем более не соглашаться на всякие там любезные предложения прогуляться и посмотреть
