в понятие своей семьи, отдается горечью. — И, думаю, вы оба понимаете, что этот выбор очевиден. Было глупо приходить сюда сегодня, Эмир.
— Я лишь хотел показать Аише всю твою сущность, — произносит Эмир, беря меня за руку. — И, хвала богам, ты сделал все именно так, как я и рассчитывал.
— Вы ведь не сохраните нашу тайну, — кровожадно усмехается Сархад. — И я никому не верю на слово.
— Мертвецам тайны ни к чему, — спокойно произносит Эмир, переводя взгляд куда-то вдаль.
Я слежу за этим движением, и вдруг вижу, как вдали, в тяжелых облаках Архаира, появляется какая-то точка. Она словно спускается с небес, резко вспыхивая.
Следом за мной, головы поворачивают все присутствующие.
— Что это за… — Сафрол, неотрывно глядящий на падающий огонек, словно чувствуя недоброе, вдруг хватает испуганную Азу, прижимая ее крепче к своей груди.
— Что это такое? — орет Сархад так, что я вздрагиваю.
Он летит к нам, явно планируя ударить Эмира и начиная посылать звуковые волны, чтобы обездвижить его, но я накрываю Эмира «пологом», а от удара он уворачивается, не прикладывая никаких усилий. После чего, унизительным пинком отталкивает Сархада, валящегося в фонтан.
— Это последние секунды твоей жизни, — спокойно произносит Эмир. — Встреть их с честью, а не так, как ты провел всю свою жизнь.
— Эмир, — испуганно шепчу я, видя, как сияющая точка вдали соприкоснулась с землей, и теперь начинает разгораться пламенем, захватывая весь горизонт.
— Ничего не бойся, — произносит он, тут же подлетая ко мне и заключая меня в крепкие объятия.
А я не могу произнести ни слова.
Буквально чувствую, как сужаются зрачки, а колени слабеют.
Это бомба.
Теперь я уже не сомневаюсь в этом.
Вижу, как такие же яркие точки начинают опускаться в других концах планеты и горло пересыхает.
— Что ты наделал… — шепчу я, но изо рта не вылетает ни звука.
Я вновь онемела, и на этот раз от страха.
Он решил погрести нас всех здесь.
О, господи…
Эмир прижимает меня к себе еще крепче, и я чувствую, как начинает усиливаться ветер, взмывая мои волосы и одежды.
Ощущение неотвратимости накатывает на всех нас, озаряя горизонт ярко-красным пламенем.
Сархад, застывший в фонтане, смотрит вдаль, и его лицо искажено страхом. Рядом стоят, крепко переплетясь телами, Аза и Сафрол. Их руки и губы трясутся, но я не слышу, что произносит Сафрол.
Вся планета притихла. Только вой ветра и шелест травы.
Смерть.
Ее неотвратимые шаги я слышу в каждой секунде. Смерть всего живого.
Я вижу, как пламя подступает позади спины Эмира, обнимающего меня. Вижу, как оно взрывает и пожирает все на своем пути. Земля Архаира становится огнем и пеплом, подчиняясь этой неуемной голодной стихии.
Бежать бессмысленно. Мы все это понимаем. Все вросли в землю, не в силах отвести взгляд от надвигающейся кроваво-красной бури.
— Эмир… — тихо шепчу я, крепче сжимая его камзол трясущимися руками.
— Все будет хорошо, — произносит он, гладя меня по волосам.
Я понимаю, что его не сон.
Это апокалипсис.
Пламя, наступающее волной, вырывает дома и постройки, расщепляя и в пепел. Все ближе, ближе, ближе… Неотвратимое огромное. Я чувствуя свою ничтожность. Оно накрывает замок, снося вековые камни в крошку.
Немыслимый грохот и вой стихии, раздирающей в клочья живых существ и камень.
— Я люблю тебя, — шепчет Эмир на ухо.
Пламя поглощает Азалию и Сафрола, стоящих чуть впереди, и я чувствую, как горит под пальцами одежда Эмира, превращаясь в прах. Так же, как и моя собственная.
Я зажмуриваю глаза до боли, когда нас накрывает красная волна огненного марева. А потом резкий грохот, пепел, ударяющий в лицо, и звон в ушах.
Глава 25
Звон. Пепел. Огонь повсюду.
Я с трудом разлепляю глаза, чувствуя толстый слой сажи на каждом участке тела.
Я все так же стою, зажатая в руках Эмира, чувствуя, как крепко он прижимает меня к себе. Словно пытаясь защитить от апокалипсиса.
Или у него это получилось?..
— Эмир…
Я произношу его имя, чтобы понять, что я жива. Что это не та жизнь после смерти, о которой говорили мудрецы.
— Аиша…
Слышу его голос и начинаю рыдать.
Горькие слезы скатываются по моим щекам, но я все еще не могу понять, как это возможно.
С трудом протирая веки, я начинаю оглядываться по сторонам и совершенно не понимаю, что происходит, где я оказалась.
Больше нет тяжелых голубых облаков. Над своей головой я вижу далекие звезды космоса. Больше нет сияния земли Архаира, — вокруг нас непроглядная тьма. Больше нет растений, — под нашими ногами только пепел и камни.
Больше нет ничего. Никого. Больше нет Архаира.
— Что ты наделал… — хриплю я, проводя рукой по голой ключице, перемазанной сажей.
Мы с Эмиром абсолютно наги. Взрывы сотен бомб уничтожили все, испепелили нашу одежду, но каким-то образом не причинили вреда нам.
— Я уничтожил все, — произносит Эмир, подходя ко мне сзади, но пока не решаясь коснуться. Я слышу его голос, доносящийся до меня словно с другого края вселенной. — Они не заслуживали жизни.
— Это ты теперь решаешь? — вскрикиваю я, оборачиваясь к нему и сама поражаясь, каким ужасом и отвращением звенит мой голос.
— Выбор, Аиша, — отчеканивает он, и я отшатываюсь, когда вижу непреклонную решимость в его взгляде. — Мы всегда делаем выбор. И это — мой.
— Ты выжил из ума… — тихо шепчу я. — Свихнулся, решив, что вправе забрать… Забрать… Боже, Эмир, они все мертвы? — хриплю я.
Он поджимает губы и кивает, вызывая во мне непередаваемое ощущение жути.
— Но как… Почему… Как мы смогли выжить?..
— Аиша. — Произносит Эмир, глядя на меня все так же спокойно. Словно это не он уничтожил сейчас целую планету. Ветер, свободно гуляющий здесь после взрыва, колышет его волосы, перемазанные сажей. На его лице я вижу отчетливо в этой тьме только глаза, светящиеся неоново-зеленым пламенем.
— Что?
— Это название оружия, — слышу легкую улыбку в голосе Эмира. — Энже создала эту бомбу. Для Мулцибера. Она дала ей имя дочери, которую не могла найти столько лет.
— Невозможно… — шепчу я, не замечая, как Эмир придвигается ближе ко мне, начиная гладить белые волосы, пропитанные сажей и хватать за шею, прижимаясь к ней раскаленными губами. — Она создала эту бомбу таким образом, что ее температура не поднимается выше пятидесяти градусов Цельсия. Для обычных существ, она такая же смертоносная, как и любая другая. Разгорается, порождает ударную волну, но… Не убивает таких, как…
— Как кто? — напрягаюсь я.
— Как Мулцибер… И как мы, — руки Эмира становятся жестче, сжимая мою кожу. — Мы
