Книга Когда поют деревья - Бу Уокер

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104

– По-моему, она еще не готова.

Аннализа расстроенно покачала головой.

– Понятно. Тогда… передайте, пожалуйста, что я буду рада поговорить, когда ей захочется.

– Передам. Это очень мило с твоей стороны. Как твои успехи, Аннализа?

– Спасибо, я справляюсь. Кстати, а как дела у Томаса? Он что-нибудь писал?

Раньше они о нем не упоминали.

– Писал однажды. Он заявил, что ненавидит отжиматься и что после армии даже я сойду за великого повара.

Аннализа хмыкнула. Только Томасу могла сойти с рук подобная шутка в адрес матери.

– Я так и не знаю его адреса в форте Дикс. У вас, случайно, нет его под рукой?

Последовала длинная пауза.

Зря она спросила. Похоже, миссис Барнс любит ее не больше своего мужа, особенно теперь, когда Аннализа уже не связана с ее сыном.

– Я обещала ему написать, – добавила Аннализа.

Еще одна пауза.

– Минутку, сейчас поищу.

Получив от миссис Барнс адрес, Аннализа торопливо закончила разговор. Взяв бумагу и ручку, она написала Томасу обещанное письмо. Рассказывать было особо нечего, Аннализа лишь вкратце сообщила, что наконец-то нашла квартиру над часовой мастерской, которая трезвонит каждый день в полдень и в полночь. Потом спросила, как он отдыхает в летнем лагере. Построил с друзьями крепость? Успел поиграть в стрелялки? Уже складывая письмо, девушка задумалась, стоит ли говорить, что она повредила его машину. С другой стороны, а зачем? Меньше знаешь – крепче спишь.

Глава 21

Фотография с печальными воспоминаниями

Рисуя город, Аннализа ощущала покой и чувствовала, что делает важное дело. Она уделяла мало времени новым друзьям с работы, зато оставалась верной своей мечте, отвлекаясь от кисти и красок, только чтобы отстоять смену в универмаге и встретиться с одноклассниками из художественной школы Шэрон. За почти три года в Пейтон-Миллзе она изголодалась по общению с другими художниками. После того как Аннализа четко дала понять трем парням из класса, которым, кстати, было далеко до Томаса, что ей не нужны отношения, все стало тихо и мирно.

Аннализа и не подозревала, сколько всего сможет увидеть с балкона, сидя за мольбертом. Следуя совету Шэрон искать связь с тем, что рисуешь, девушка стала придумывать имена людям, которые жили через дорогу. Если занавески были открыты, она подглядывала за повседневной жизнью в квартирах, а потом в меру своих способностей переносила ее на бумагу. И с каждым мазком кисти пыталась представить себя на месте людей, которых рисовала. Она придумала имя и историю старушки из дома напротив, стесняющейся сушить на балконе нижнее белье, и молодой семьи, садившейся ужинать, как только отец возвращался с работы.

Телефонная будка через дорогу стала окошком в мир людей, которые снимали трубку – их жизнь Аннализа тоже примеряла на себя. Рядом с будкой обитал голубь – он клевал крошки и улетал на кривую ель или на вяз, росший у агентства недвижимости на углу. Аннализа часто дополняла им картину.

Представляя, с кем разговаривают люди в будке, и ставя себя на их место, девушка смело давала волю воображению. В ее фантазиях одна женщина звонила отцу впервые за двадцать лет, узнав, что он умирает. Прохожий в пиджаке, которого Аннализа окрестила Филипом, бронировал столик в ресторане для себя и своей жены, потому что забыл вчера поздравить ее с днем рождения. Может, это и означало искать связь, как и говорила Шэрон? Может, Софи Лорен именно так и вживалась в роль? Пойми своего героя, и тогда сможешь правдиво его нарисовать.

Сколько же нового узнала Аннализа, занимаясь у Шэрон Максвелл! Раньше она отрабатывала технику мастерства, но никто не учил ее, что в серьезные работы необходимо вкладывать чувство. Занятия у Шэрон были скорее сосредоточены на способах самовыражения, чем на формальных вопросах живописи. На одном занятии они даже рисовали только одним цветом.

Аннализа, конечно, знала, что живопись помогает познать себя – потому она, в общем-то, и рисовала. Но никто не рассказывал, что на этот счет существует целая философия. Откуда ей было знать? Ведь она разговаривала только с художниками-любителями из Пейтон-Миллза. В конце июля Шэрон устроила показательное занятие – два часа рисовала сама на глазах восхищенных учеников. Аннализе показалось, что ничего прекраснее она в жизни не видела – истинный творец, который словно вскрыл вены и пишет на холсте собственной кровью.

Шэрон мало что говорила о новых рисунках Аннализы, только давала небольшие подсказки или сдержанно подбадривала, заглянув ей через плечо. О чем говорят эти глаза, Аннализа? Или – что происходит у тебя внутри? Нарисуй.

Аннализа лишь мечтала, чтобы Шэрон воскликнула:

– Да, да! Теперь ты понимаешь. Окажи мне великую честь – разреши повесить твои картины на весенней выставке.

Но упорство Аннализы крепло с каждым днем. Она полностью выкладывалась на занятиях и забивала квартиру все новыми и новыми работами. Ей даже пришлось выкраивать лишние деньги на бумагу, кисти и краски. Как бы ей ни хотелось прикупить что-нибудь в отделе распродаж, редко когда хватало даже на одну обновку. Питание тоже страдало: у Аннализы вошло в привычку есть один суп с кусочком хлеба и только изредка баловать себя фруктами. Прежде еда была очень важна, а теперь превратилась в средство поддержания жизни – обыкновенное топливо, которое нужно, чтобы рисовать.

Аннализа рисовала не только на балконе и в мастерской, оборудованной в спальне. Как советовала Шэрон на одном занятии, она ставила мольберт на видных местах города вроде Монумент-сквер или Лонгфеллоу-сквер, а то и на тротуаре Коммерческой улицы, где несло рыбой с рынка.

Субботним утром в конце сентября Аннализе сильно повезло. Пока она раскладывала мольберт на Лонгфеллоу-сквер, мимо проплыла изумительная женщина. От ее манер и броского наряда захватывало дух. Она была похожа на темноволосую Брижит Бардо.

Пока красавица шла по улице, Аннализа запомнила каждый шов ее бело-коричневой кожаной сумочки, свисавшей чуть ниже шелковой клетчатой блузы. Эта леди сверкала красками – начиная с бархатного берета и зеленого шейного платка и заканчивая ослепительно-белыми клешами.

Аннализа всегда считала себя модной девушкой – она унаследовала от матери любовь к красивой одежде. Но в универмаге «Прайд», где перед глазами постоянно мелькали лучшие модницы Новой Англии, она узнала несравнимо больше. Прошедшая мимо женщина была просто чудом во плоти. У Аннализы так и чесались руки запечатлеть ее на бумаге.

Придумав красавице имя и историю, она взяла карандаш. Под руководством Шэрон Аннализа стала рисовать гораздо свободнее и раздвигала границы, как только могла. Берет темноволосой «Брижит Бардо» украсили цветы, вздымавшиеся кверху, словно фейерверк. Из сумочки шлейфом высыпались монеты.

Закончив набросок, Аннализа взялась за краски. Забыв обо всем на свете, она погрузилась в свое творение. Еще никогда в жизни она не

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104