таком духе. Популярностью он не пользовался — каждый год там занималось пять-шесть человек — но Дан уже решил, что поедет учиться, если его откажутся принимать на стажировку в качестве трейни.
Дан обсудил решение с родителями. Независимо от того, будет он трейни или нет, он подает документы в Ньй-Йоркский университет, где работает мама. Так как он является ребенком профессора, у него есть квота на поступление, да и оценки хорошие — его гарантированно примут. В этот же год оформляет академический отпуск и едет в Корею. Если за год ничего не происходит, то… наверное возвращается. Академ может действовать в течение двух лет подряд, так что может и задержаться, но и сам Дан понимал, что в его случае — год, не больше. Потом он либо готовится к дебюту с Корее, либо начинает строить карьеру в США… хотя тут, скорее, продолжает — Тимоти назвал его «золотым ребенком» не просто так. Из семи выпущенных песен три попали в чарт Billboard, альбом уже получил золотой сертификат, и от следующих релизов явно ждут тоже достаточно высоких результатов. Это гарантирует ему рабочее место в студии, если он решит заняться этим профессионально.
Кроме родителей, о решении Дана ехать в Корею знали близкие друзья — БигБи, Эйдан, Джереми и Чак. И они старательно хранили его секреты — и этот, и свое знание о том, кто написал главный хит этой осени. Эшли он все это не рассказывал, что тоже говорило о многом. Он не доверял ей. Не знал, что будет, когда они расстанутся. Когда у них все только начиналось, она казалась прикольной понимающей девчонкой. Не домашней скромницей, но и не оторвой. Сейчас… все стало гораздо сложнее.
Глава 32
Надо расстаться
Стоит признать, что и поводов для недовольства у Эшли хватало даже без ревности. Раньше они виделись постоянно. Не просто вместе обедали, а еще и гуляли после школы, ходили в кафе, бывали друг у друга дома. В июле и начале августа Дану еще удавалось встречаться с ней так же часто, как раньше, но потом был Месяц Моды, который он провел в разъездах, потом начало учебы, когда он срывался на фотосессии и работал в студии уже несколько раз в неделю, а не только по субботам.
Все усложнялось тем, что это совпало с переходом их отношений в более… взрослую стадию. Они переспали на выпускном. Нельзя сказать, что после они зажимались на каждом углу, но в таком возрасте сложно противостоять собственным гормоном. И сложно не только Дану — Эшли и сама нередко бывала инициатором секса. В июле и начале августа она встречались уже не только ради походов в кафе.
И тут в конце августа Дан уезжает, полтора месяца проводит в разъездах, не всегда даже отвечая на ее звонки, а потом начинается учеба и работа одновременно, и вот он уже не может встречаться с ней так же часто, как раньше. Он понимал, как это может казаться со стороны — что он добился своего и теперь игнорирует ее.
Ситуация для Дана выходила неприятной. С одной — он чувствовал, что поступает не совсем красиво по отношению к шестнадцатилетней девушке. С другой — он не знал, как иначе, ведь отказаться от собственных амбиций для него тоже невозможно. Вот и получалось, что тянуть с этим — только делать друг другу хуже. Зачем трепать нервы друг другу, если их отношения откровенно не складываются?
У Дана всегда перед глазами был образец родителей, которые смогли сохранить страсть в отношениях, а не просто по привычке жить вместе. Они уделяли друг другу время, постоянно ходили на свидания, четко разделяли личные пространства друг друга и уважали хобби и привычки. И у папы, и у мамы были собственные, не общие друзья, увлечения, даже традиции. Но хватало и общего. Например, они каждый месяц ходят танцевать латино-американские танцы в одну студию, которая как раз и специализируется на танцах для супружеских пар.
И он. Через год отношений отчетливо понимающий, что не способен терпеливо отстаивать свою точку зрения в споре с той, которая просто хочет вернуть все, как было раньше.
Он позвал Эшли погулять вечером. Возле ее дома располагался небольшой сквер рядом с баскетбольной площадкой — он до сих пор иногда ходит сюда с БигБи побросать мяч, избавиться от напряжения за игрой и пустой болтовней. А сейчас они сели на скамейку и как-то неловко замолчали. Эшли опасливо косилась на него, явно чувствуя, что он не просто так позвал ее просто гулять, а не в кафе, как обычно.
Дан тяжело вздохнул, набираясь смелости и произнес:
— Нам нужно расстаться.
Эшли тяжело вздохнула, но ответила ровным и холодным тоном:
— Это потому что тебе нравится кто-то еще?
Дан, даже борясь с ее ревностью последние несколько месяцев, удивленно обернулся:
— Что? Нет! Просто… я так больше не могу, ты явно… тоже. Мы постоянно ссоримся. Очевидно, что не собираемся меняться. Мне нравится моя работа, нравятся мои увлечения…
— И ты не готов отказываться от общения с девушками ради меня.
Дан снова тяжело вздохнул. Он все пытался понять — она такая потому что ей шестнадцать, или это вне возраста?
— Как ты представляешь, я должен отказаться от общения со Скарлетт?
Эшли недовольно фыркнула:
— Вот видишь, ты сразу о ней вспомнил!
— Потому что из-за нее мы чаще всего ссорились. Но ты не ответила: как ты себе представляешь это? Мы с ней вместе состоим в кружке, где нас всего девять человек. Она болтлива. Не только со мной, а в принципе. Как я должен перестать с ней общаться? Игнорировать ее? Сбегать, когда она приближается? Чтобы не видится со Скарлетт, мне нужно отказаться от кружка, без которого я не смогу заниматься пением так же интенсивно, как сейчас.
Про то, что ему нравится с ней общаться, как с человеком, он говорить не стал. Эшли недовольно нахмурилась. Она злилась и молчала. Какое-то время Дан просто рассматривал ее профиль. Красивая. Почему вообще так получилось? Почему этого не было раньше? Год назад, когда он начал набирать популярность в интернете, Эшли даже радовалась за него…
— Но я не хочу расставаться, — внезапно уязвимо сказала она. — Я… я просто…
И разревелась. Наверное, не следовала так делать, но раньше Дан ссорился только с родней и истеричками — его первые серьезные отношения, помнится, закончились разбитой вазой и громкими криками о том, какой он козел. С Эшли все иначе.
Дан обнял ее. Эшли уткнулась ему в плечо и разревелась еще более горько. Причитала даже что-то про любовь, но словно и не пыталась его переубедить. Наверное и сама понимала, что это невозможно. Он не перестанет общаться с людьми,
