и увидел у самого входа в зал хрупкую женскую фигурку. Мона лежала на грязном полу, широко раскинув руки, глаза ее были закрыты, на лице застыла маска предельного напряжения. Ни волшебников, ни Таэля рядом с ней не было.
— Нет… Нет, нет, только не это!
Джастин попытался привести ее в чувство, но волшебница оставалась безучастной к его усилиям. Отчаявшись чего-либо добиться, он поднял ее на руки и поспешил к выходу, подальше от этого ужасного места. Только споткнувшись обо что-то мягкое, Хартли опустил глаза и увидел мужа Светлой госпожи. Несчастный эльф был мертв. Недалеко от него лежали еще пять неподвижных тел в заношенных черных балахонах.
Впервые в жизни Кэйд не мог сдвинуться с места и чувствовал себя по-настоящему больным. Что это было? Горный обвал? Новое нападение вампиров? Его правая рука все еще сжимала рукоять меча, из глубоких порезов на предплечье медленно сочилась кровь. Стряхнув с лица каменную крошку, кианнасах с трудом принял сидячее положение.
Первым, кого он увидел, был капитан Хартли, который сидел на земле, прижимая к себе Мону, а над ними с растерянным видом стоял Алан Старк и обмахивал лицо госпожи несвежим носовым платком. Кэйд с усилием поднялся, доковылял до капитана и рухнул рядом на колени.
При взгляде на покрытое ссадинами и порезами лицо Джастина в его памяти всплыл эпизод их схватки, а потом воспоминания хлынули лавиной. Как подобное могло произойти? И почему Светлая госпожа приказала своей охране оставаться снаружи? Пока она сражалась со злом, он пытался убить своего верного соратника…
Чувствуя себя последним предателем, Кэйд закрыл глаза и прислушался к внутренним ощущениям.
— Отчаиваться не надо, мой друг, госпожа жива, но ее дух сейчас очень далеко отсюда, — Джастин никак не отреагировал на его слова, продолжая судорожно сжимать Мону в объятиях. Тогда Кэйд наклонился и прикрыл ладонями Розу на ее груди. В сердцевине золотого цветка медленно пульсировал крохотный пурпурный огонек. — Видишь? Она дышит, хоть и очень слабо. Надо бы соорудить навес…
Кэйд выпрямился и окинул взглядом место недавней схватки, пытаясь отыскать среди окровавленных, запорошенных пылью бойцов своего заместителя.
За время похода кианнасах успел неплохо узнать капитана Хартли. Они были подобиями друг друга и в воинской иерархии, и в мастерстве владения оружием, и в командирском опыте, а еще они оба любили Мону Корвел. Кэйд тоже места себе не находил от беспокойства, но состояние Джастина внушало ему откровенную тревогу.
— Послушай меня, госпожа будет жить! Эти вершители судеб не допустят, чтобы с ней что-нибудь случилось. Особенно, сейчас, когда … — кианнасах оборвал себя на полуслове, но было уже поздно. Джастин поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза.
— Продолжай. Скажи мне то, чего я не знаю, — Кэйд молчал, однако капитан без труда прочитал на его точеном лице страх, скрытый за бесстрастной эльфийской маской. — Ты не можешь оставить меня в неведении, — Джастин боролся с желанием схватить эльфа за грудки и как следует встряхнуть. — Это всех нас касается!
— Нет, капитан, только тебя, потому что госпожа носит под сердцем твоего ребенка.
Кэйд что-то говорил о своих опасениях, о ведьмах, колдунах и первой беременности Моны, но Джастин его уже не слышал. С тех пор, как он себя помнил, Судьба постоянно испытывала его на прочность. Сколько еще напастей он сможет выдержать и не сломаться? Неужели тех, что уже были, недостаточно?
— Боги, почему, почему она мне не сказала?!
— Госпожа не сказала никому, ни живым, ни мертвым.
— Это я во всем виноват! — Джастин вцепился пальцами в волосы и дернул, что есть силы. — Следовало держаться от нее подальше, с моим-то везением… Знаешь, я ведь уже один раз потерял жену и ребенка, больше мне такого не пережить…
— Тебе и не придется, капитан, смерть уже собрала свою жатву. Таэль из клана Воздуха мертв, волшебники больше не воскресли, замок просто завален трупами.
Эльф намеренно говорил тихо, без эмоций в голосе, и Джастину, наконец, удалось взять себя в руки.
— Нам в любом случае некуда деваться, так что будем ждать.
Каждую свободную минуту Хартли проводил под временным навесом рядом с постелью Светлой госпожи. Сидя на плоском камне, он время от времени осторожно протирал влажной тканью ее лицо и руки, смачивал губы отваром эльфийских трав, гладил пряди золотых волос. И молился. Теперь, когда первая волна отчаяния немного отступила, Джастин снова начал чувствовать свой амулет, но ощущения от него были какими-то странными. Как будто там нашла приют частица магии Моны.
Полог палатки был поднят, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха, но слабый сквозняк уже доносил сюда ужасное зловоние, наползавшее из недр огромного саркофага. Тела вампиров быстро разлагались, а без помощи магии справиться с этой проблемой было невозможно.
Мимо Джастина прошли Кини и Кэйд с черными мешками в руках, и он мимолетно подумал, что уже где-то встречал вышитую на них монограмму… И тут его осенило.
— Алан, займи мое место!
Капитан стрелой вылетел из-под навеса и, что было сил, помчался вслед за эльфами. Свернув в нужный коридор, он успел увидеть, как Кинниал наклоняется над лежащей на полу неопрятной кучей черного тряпья.
— Стой, Кини!! Во имя неба, не трогай его, даже пальцем не касайся! — голос Джастина эхом отразился от каменных стен, и эльф замер над телом Древнего в неудобной позе, переводя взгляд с тяжело дышащего капитана на отвратительную мумию у своих ног.
— Я всего лишь хотел посмотреть, нет ли при них каких-нибудь артефактов. Госпожа всегда собирала…
— Да-да, я знаю, но к телам Древних прикасаться нельзя, это вас убьет. Даже предметы, которые они носили на себе, смертельно опасны, пока их не коснется кто-то обладающий даром.
Кини и Кэйд на всякий случай отступили от покойника на пару шагов.
— Выходит, никто так и не сможет их обыскать?
— Только Светлая госпожа, — Джастин нащупал амулет под сукном мундира, — а теперь и я … наверное.
— Ты уверен, капитан? — Кэйд с подозрением уставился на него. — Что я скажу госпоже, если с тобой что-нибудь случится?
— Скажешь, что я всячески противился, но вы заставили меня это сделать.
Эльфы переглянулись.
— Это шутка, — на всякий случай уточнил кианнасах.
Капитан опустился на колено и впервые внимательно вгляделся в уродливое существо, которое выглядело древнее, чем само время. Когда-то оно, несомненно, было человеком, но в погоне за бессмертием выродилось в бездушного могущественного монстра, а теперь еще и превратилось в опасный артефакт.
Когда Кини осторожно коснулся плеча Джастина, тот едва не подскочил.
— Подожди, возьми вот это, — эльф протянул
