для тебя Маттео!
Я шел к ней, а она пятилась за высокий прилавок с пирожными. Боится.
— Я кинул на стол документы на развод. — она вздрогнула.
— Ну, малышка, что ты там прячешься. Я приехал к тебе лично за подписью, Но учти, денег ты не получишь. Максимум на, что можешь рассчитывать это на пособие по инвалидности. — Она побледнела.
— Мне деньги не нужны, Маттео. — Подписывай — кивнул ей — она потянулась за ручкой и одним махом подписала документы. В ней, что-то поменялось, я не мог понять что. Она бросила ручку и отошла за витрину забиваясь, словно была маленькой и испуганной мышкой. Правильно пусть боится.
— А, теперь я хочу американо и… вот, это кусочек лимонного пирога.
— Мы закрыты! — дрожащим голосом произнесла.
— Кэт! — рявкает тот мужик с кухни и выходит к нам. Он толстый и лысый. А на его футболки видны мокрые пятна пота.
— Сделай, этому мужчине кофе и закрывай кафе, я ушел. Толстяк протиснулся мимо меня с опаской и выскочил. Гнида. Оставил одну девушку.
— Я сделаю вам кофе, и вы уйдете.
— О нет, я хочу попить его здесь, принеси мне за тот столик. — она кивает, прячась от меня.
Я усаживаюсь за столик и откидываюсь на спинку стула. По пирогу понял, она пекла.
Глава 44
Маттео
Кэт, долго возилась и гремела кофемашиной. Потом она поставила на барную стойку поднос.
— Забирайте заказ. — не сводя с меня мокрых глаз произнесла.
— Ты, что не слышала! Я сказал, принеси! Она свела брови домиком, а потом выдохнула. — Как скажите. — я оскалился ей в ответ. В этот момент на мой телефон поступило сообщение от нового застройщика.
Пока я вчитывался, Кэт поставила на мой столик поднос и начала давать деру.
— Стоять! — она остановилась. Повернись, я хочу видеть твои глаза — она лишь мотала головой.
Смахнул со столика поднос с его содержимым, он разлетелся, по всему кафе она вздрогнула и повернулась. Из ее глаз лились слезы, а подбородок трусился.
Но, когда посмотрел ниже, то я не мог поверить своим глазам.
Вот, о чем говорила Нем, что мне нужно с ней увидеться.
Ее живот был огромный. Я поднялся со стула и медленными шагами шел к ней. От каждого моего шага она вздрагивала, хватаясь за свой округлившийся живот, и пятилась назад.
— Маттео, пожалуйста, не трогай нас. — она всхлипывала и качала головой.
Я замер на месте. — Ай! Нагнулась в бок, а потом выпрямилась. Ее живот ходил ходуном, я смотрел как завороженный.
— Маттео, я подписала документы, пожалуйста, уходи.
— Черта с два я уйду. Я опустил глаза на ее живот и не мог поверить.
— Чей это ребенок? — Кэтрин поджала губы и отошла, назад закрывая руками свой живот.
Она делала один шаг назад, а я два. В итоге я вплотную приблизился к ней. В мой торс упирался ее внушительный живот, а потом я почувствовал толчки. Ее ребенок в животе пинал меня. Защищал маму.
— Уходи! — Чей это ребенок? — Они мои — со слезами на глазах и побледневшим лицом ответила.
— Они? — я отхожу назад. — Маттео — Ах… — она облокотилась одной рукой на стол, а вторую положила на живот, принялась его поглаживать. — я взял ее под локоть. — она дернулась, руки ходили ходуном.
— Тебе нужно сесть. — в глазах читалась тревога и недоверие. Усадил ее на стул, а сам присел на корточки. С минуту мы молчали. Я смотрел, то на нее, то на живот. Ее пальчики начали теребить фартук, испачканный в муке. Нервничает.
— Извини, мне пора закрывать кафе — она поднялась собирать осколки.
— Кэтрин — чьи они? — спросил более мягко — она замерла с совком в руке. — Мои. Уходи, пожалуйста.
Я дожидался ее в своей машине. Моя маленькая малышка выключила свет и вышла на улицу.
Блядь, вот почему она присылала мне документы на развод в электронном виде, не хотела, чтобы я знал. Решил проследить за ней.
Она прошла два квартала, часто останавливалась, опираясь на стены. Кэтрин зашла в пятиэтажное здание, а я за ней. Ее шаги эхом отдавались от обшарпанных стен подъезда. На третьем этаже она пошла по коридору, гремя связкой ключей. Я высунулся. Мне было интересно, живет она одна или с мужиком. Из ее рук выпали ключи. Она расплакалась и ударила в дверь кулаком. Тишина.
— Так и будешь там стоять? — она повернулась в мою сторону. — Ты знала, что я за тобой слежу? — шел к ней.
— Нет, твой парфюм пахнет на весь коридор. — я подобрал ключи. — Какой? — этот.
Открыв дверь в ее квартиру, мы зашли вместе. Что первое кинулось мне в глаза, так это две детские кроватки возле синего дивана.
Потом, просканировал все помещение на предмет мужчины, но ничего так и не обнаружил.
— Одна живешь? — Пока одна — Кэтрин, прошла на маленькую, кухню ставя пакет. Квартирка была похожа на ту, что она жила в Чикаго, вот только меньше раза в два.
— Ты же не уйдешь? — Нет. — она вздохнула. — Как ты меня нашел? — Кэт ставила чайник на плиту.
— Нем. — она горько рассмеялась. Черт, как я давно не слышал этого смеха.
— Чай? — Можно. — У меня только ромашковый.
Я не мог оторвать от нее глаз. Боже, ее хочется задушить и зацеловать одновременно. Пока она возилась на кухне с чаем, я подошел к двум детским кроваткам. Мои руки были в карманах брюк. Маленький голубой костюмчик привлек мое внимание. Там был вышит медвежонок с зелеными глазами. Не удержавшись, я взял его в руки.
— Маттео, твой чай. — я бросил его назад.
— Какой у тебя срок? — она жевала нижнюю губу. — 33 недели. — Это… — восемь месяцев. — закончила она.
Мой желудок скрутился в тугой узел. Нет, я, конечно, думал, что это мои дети, но все, же она пила таблетки. Или нет?
— Это твои мальчики Маттео. — выпалила она. Я улыбнулся, а она боязливо поглядывала на меня.
— Боже, Кэтрин я подошел к ней и вцепился в ее розовые губы голодным поцелуем. Она расплакалась, а потом уткнулась в мою грудь. Я вдохнул ее запах. И тут же почувствовал умиротворение. Последний пазл встал на место.
— Мы возвращаемся домой. Слышишь? — она кивала и все сильнее плакала.
— Вот, черт! — Что такое?
— Они всегда так себя ведут? — мои сыновья колотили меня по торсу.
— Дай руку. — Кэтрин положила на свой живот мою ладонь. В этот момент я снова почувствовал удар.
— Чувствуешь? — Еще бы. Эти сорванцы часто тебя пинают? — она рассмеялась.
— Мне кажется наши сыновья в
